— Зачем он это сделал? — прошептала она.
— Сейчас разберемся.
Таганов выключил магнитофон и, с усмешкой покрутив перед
носом у Горянского кассетой, спрятал ее в нагрудный карман.
— Нет, но я-то какой молодец! — похвалился Пучков,
прохаживаясь гоголем по комнате. — Это я нарисовал верный
морально-психологический портрет убийцы и спрогнозировал его сегодняшнее
покушение на Стаса. А нас с тобой, Саня, наш герой, наверное, поджег бы прямо в
офисе. А то слишком много возни, если мочить всех по очереди.
Настя беззвучно открывала и закрывала рот, пытаясь что-то
сказать, но так и не справилась с изумлением.
— У парня полетели тормоза, — пояснил Стас, обняв
ее за плечи. — Когда ты ему сегодня рассказала про мальчика-инвалида, он
решил: прежде чем расправляться с ребенком, надо угробить всех нас, потому что
в противном случае мы найдем еще какого-нибудь свидетеля. Милиция ведь его не
разыскивала в связи с серией так называемых несчастных случаев. По-настоящему
его разыскивали только мы. Только мы представляли для него настоящую угрозу. И
еще Руслан Фадеев. Сначала-то он нацелился на одного Руслана, но, когда дело не
выгорело, пошел, что называется, вразнос.
— Да уж, — пробормотал Пучков. — Столько
бессмысленных убийств! Это надо совершенно чокнуться от страха.
— Захар, — пискнула Настя, обретая дар
речи. — Ты — убийца?!
У привязанного Захара была такая серьезная физиономия,
словно он пришел на защиту диссертации. Стас не выдержал и рассмеялся. Захар
драматически вздохнул и покачал головой:
— Не слушай их, дорогая моя. Эти трое просто параноики,
которые не смогли найти настоящего преступника и накинулись на меня.
— Но ты хотел убить Стаса!
— Ничего подобного, — живо возразил тот. — Я
просто хотел связать его, вот как меня сейчас связали, и поговорить. Я все это
сделал из-за тебя, Настенька! Я ревновал.
Хотел заставить его отказаться от тебя! Но я бы не сделал
ничего такого.
— Да что ты говоришь! — поцокал языком
Стас. — Святая невинность! Ты меня ни с кем не перепутал? Попугать ты
хотел Пашу Локтева. Но потом что-то на тебя нашло, затмение какое-то, да,
Захар? И ты, вместо беседы по душам устроил маленькое аккуратное убийство.
Самое первое и потому самое трудное. Ты думал, что сможешь потом все забыть, но
ничего не получилось. Это первое убийство довернуло твои мозги и изменило тебя
навсегда. Ты сделался социально опасным типом, что и доказал не так давно в
полной мере.
Захар смотрел на Стаса, как смотрит хороший учитель на
тупого ученика, — с жалостью во взоре.
— Настенька, ты ему веришь? — спросил он.
— Да, — жестко ответила та. — Ему я верю. А
тебе нет.
— Сучка ты, — внезапно произнес Захар без всякого
выражения. — Жаль, что мне не удалось тогда тебя прикончить.
Настя вздрогнула, но продолжала молча глядеть на Захара.
Таганов с Пучковым замерли, словно зрители в цирке, заслышавшие барабанную
дробь. Стас демонстрировал кривую ухмылку.
— И Локтева вашего драгоценного я не убивал, —
сообщил Горянский как бы между прочим. — С помощью Чекмарева я засунул его
в машину, хотел дождаться, когда он очухается, и напугать. Чтобы отстал от
тебя, Настенька.
Я ведь любил тебя, да-да. И все это делал из-за тебя. Локтев
же был наркоман! Если бы я открыл тебе на него глаза, ты бы мне не поверила.
Подумала бы, что это я так некрасиво ревную. — Он обернулся к Пучкову с
Тагановым и пояснил:
— У Локтева была ангельская внешность, никто не смог бы
догадаться, насколько он порочен. Он мастерски дурил головы своим родным и даже
близким друзьям.
— Так где же Локтев? — спросил Стас.
— Я похоронил его в лесу, — просто сказал
Захар. — Он умер в моей машине, и я чувствовал себя так, словно убил его
своими руками. Представляете, какая глупость? Но у меня не было другого выхода!
Если бы я заявил о мальчишке, который умер в моей машине от передозировки
наркотиков, хорош бы я был, не так ли? Кроме того, у меня имелись мотивы для
убийства. Я любил Настеньку, а этот тип собирался на ней жениться.
— Но я бы не вышла за него!
— Кто знает? Я был тогда твердо намерен сохранить свой
брак, а тебе, возможно, хотелось замуж. Всем молодым девушкам хочется замуж.
— — Почему же ты не хотел разводиться? — спросил
Стас, привлекая Настю к себе.
— Ну… Моя жена… Мне было жаль ее. Понимаете? Она такая
беззащитная. Я чувствовал за нее ответственность, как за ребенка. Это трудно
объяснить…
— Это легко объяснить, — возразил Пучков. —
Деньги на открытие фирмы «Экодизайн» дала его жена. Милочка Горянская. Фирма
официально принадлежит ей.
— Ах, вот оно что! — воскликнула Настя. — А
я-то голову ломала…
— Самсонова ты тоже убил только для того, чтобы он не
увел у тебя любимую женщину?
— Это был порыв, — поспешно проговорил
Захар. — Порыв в чистом виде. Самсонов в тот день задержался на работе. Мы
с ним выпили. По-дружески.
У Насти так сильно застучали зубы, что все услышали.
Она и так держалась молодцом — не ахала, не валилась в
обморок, не рыдала истерично. Захар тем временем разговорился, и стало ясно,
что поток его красноречия уже не остановить, — он расскажет все, что
сделал, и обязательно будет мотивировать каждое преступление.
— Я провожал Самсонова до дома. Пьяный, он выбалтывал
все, что было у него на душе. Он выбалтывал, а я впитывал. По дороге его
совершенно развезло. Пришлось подниматься с ним наверх. И в подъезде Самсонов
продолжал разглагольствовать о своих планах относительно тебя, Настенька. Не
знаю, зачем я зашел с ним в квартиру?
Наверное, это судьба. Он достал сигарету и ринулся на
балкон. Вероятно, он курил только на балконе и даже пьяный об этом помнил.
Он не успел ее даже зажечь, эту свою последнюю сигарету.
Свесился через перила, приклеив ее к губе, а сам все рассуждал о жизни, о
браке, о необыкновенных отношениях… Я слушал и злился. Ведь Настенька была
моей, а этот тип говорил так, словно он один имеет на нее право!
Тут меня будто что-то под руку толкнуло. Я быстро
наклонился, схватил его за ноги и перекинул через перила. Он даже не закричал.
Уж не знаю, почему.
— Видите, — сказал Пучков Стасу и Таганову. —
На нашем герое тогда не было ни бороды, ни очков. Поэтому он так испугался
нашего воображаемого мальчика.
— Хотите сказать, мальчика не было? — удивился
Захар. — Надо же, а я поверил… Купили, купили. — Он погрозил троице
пальцем. Он вообще вел себя так, будто речь шла не о преступлениях, а о
рождественском розыгрыше. — Но это ведь уже не имеет значения, так? —
Захар ухмыльнулся. — Так вот, представляете: Самсонов летит вниз, я
отступаю в комнату. Оборачиваюсь… И вижу… — Он сделал драматическую
паузу. — Вижу Свету Прохорову, завернутую в простыню. Она стоит в дверях
комнаты и глядит на меня во все глаза.
