– Поверни направо, еще раз направо, – скомандовала я, – теперь встань здесь.
Машина приткнулась между двумя «БМВ» у старинного дома. Я открыла бардачок, нашла там пачку сигарет.
– Дай зажигалку.
Вовик протянул.
Я закурила наконец и кинула сигареты ему на колени.
– Ты подумай, Володя, вот о чем, – медленно произнесла я, – несколько человек видели, как ты посадил в машину девушку, а потом из этой машины застрелили Толяна. Еще два трупа будут найдены в здании. Ты – последний из тех, кто был в шале, никто уже не подтвердит, что я на что-то способна, поэтому скажут так. – Я развела пальцы и, гнусавя, подражая деловому базару, начала выводить: – Вован, падла, бля, из-за бабы трех пацанов подставил. Поймаем, мы ему, козлу, всю жопу свинцом забьем. Так будет?
Вовик молчал, глядя перед собой.
– Пусть не так. Пусть по-другому. Скажут, что эта боевая сука убила Фому и еще одного, а потом взяла в оборот Вована. Толян хотел их остановить, его убили. Какая разница тебе, из-за троих тебя убьют или из-за одного? Пусть не убьют, пусть поверят во весь тот бред, что ты сможешь рассказать. Неужели после всего этого ты останешься работать в Мюнхене? Вряд ли. Если только ассенизатором.
Вовик сидел, все так же не шевелясь. По вискам его стекали струйки пота.
* * *
– Скоро перекроют все дороги в аэропорт. Да и туда людей пошлют. На вокзал – тоже, – наконец хрипло сказал он. Потом попытался откашляться. Не получилось.
– Я не поняла: мне тебя высаживать или вместе поедем? В общем-то, ты мне не нужен – обузой будешь. Я, когда одна, спокойнее себя чувствую.
Вовик молчал.
Я докурила сигарету, сунула окурок в пепельницу.
– Ты мне скажи: где Зигрид?
Он, как будто очнувшись, повернул ко мне лицо. Выглядел Вовик неважно: морда потная, перекосившаяся, глаза – насмерть перепуганного человека.
– Кто это: Зигрид?
– Зигрид – та девушка, которая была со мною в шале, – монотонно объяснила я.
– А… На третьем этаже в массажном кабинете.
– Туда немцы ходят. Как же вы не боитесь, что она попросит кого-нибудь в полицию позвонить? – Мне нужны были подробности, чтобы знать, как планировать ее освобождение.
– Там они по трое работают на одном столе. За главную у них Нинка Шарова. У нее лишнего не скажешь – изувечит.
– А где девушки спят?
– В конце две общие спальни, там и душ с туалетом.
Вовик достал сигарету, начал прикуривать, руки у него дрожали.
– Последний вопрос, и можешь выметаться. Кто такой Колян? Который на нас навел?
Он пожал плечами:
– Как кто? Человек. Его еще Клаусом зовут.
– Он в «Нахтфогеле» работает? – Я начала раздражаться Вовиной замедленной реакцией.
– Нет, он больше с юристами связан.
– С Зейдлиным и Гальпериным?
Вовик посмотрел на меня удивленно:
– Да.
– Про то, что мы будем в это время в шале, ему сказала Эва. – Я не спрашивала, для меня это было очевидно.
– Евы я не знаю, – ответил Вовик.
Вдали показалась машина, идущая по нашей улице.
– Полиция! – шепотом закричал Вовик и задергался, заводя «Пежо».
– Тихо! – пшикнула я и стукнула его ладонью по затылку.
Полицейская машина шла без сирены – возможно, обычное патрулирование. Очень маловероятно, что администрация «Нахтфогеля» обратилась в полицию.
– У меня нет документов на эту машину, – сказал Вовик.
– А у меня вообще никаких нет, – ответила я.
Мы посмотрели друг на друга. Машина приближалась, скоро она осветит нас своими фарами.
– Иди сюда, дорогой! – прошептала я.
Вовик шарахнулся в противоположную сторону. Пришлось показать ему ствол – вынула из-под бедра. Он медленно начал пододвигаться ко мне. Я обняла Вовика левой рукой за шею и с силой притянула. Подняла ладонь выше, пальцами крепко сжала ему затылок и прикоснулась губами к его губам. Тут же на нас задрожал желтый свет фар, затем он укрепился, шум двигателя приблизился, стал стихать. Затем снова заурчал с прежним ритмом, и полиция проехала мимо.
Я опустила руку и, отстранившись, тыльной стороной ладони шлепнула Вовика по губам:
– Я сказала: иди сюда. Я не говорила: давай целоваться.
Вытерла губы. Вовик, похоже, засмущался. Мы снова закурили, но оба почувствовали себя свободнее.
– Как выглядит Клаус? – спросила я.
– Обычно. Высокий, плечи широкие. Бывший борец. Светло-русый.
– Или рыжеватый? – уточнила я.
– Можно и так сказать. Только он этого не любит. – Вовик быстро выкурил сигарету и взял вторую.
– Плевать я хотела на то, что он не любит. – Я снова сунула пистолет под бедро. – Где его можно найти?
Вовик пожал плечами:
– Не знаю. Иногда он звонит. Иногда приезжает. Толян знает его телефон. Знал… – поправился он. – Клаус в последнее время совсем психом стал, – вдруг горячо продолжил Вовик. – Говорят, что у него на полшестого. Девок наших на минете изводит, а все бесполезняк.
– Да-да, – рассеянно поддержала я разговор и, повернувшись назад, взяла с заднего сиденья «дипломат», оставленный Толяном.
В это время Вовик выдернул у меня с сиденья пистолет.
– Руки вверх!
Я спокойно села на место и положила «дипломат» на колени.
– А почему не ноги? – наивно поинтересовалась.
– Что? – Вовик растерянно поглядел на меня.
– Много хочешь. Посмотри сначала, что ты взял, – спокойно парировала я.
Он взглянул на пистолет. Мне хватило. «Дипломатом» снизу вверх я ударила его по руке, отбила ее в сторону. Потом угол «дипломата» крепко приложился Вовику в подбородок. Пистолет выстрелил и пробил крышу. Локтем левой руки я двинула Вовику в живот. Вовик закашлялся, ствол пистолета опустился вниз, я схватилась за него и направила в пол. Снова выстрел.
Пистолет я отобрала, «дипломат» снова положила себе на колени.
Вовик кашлял, зажавшись руками. Из уголка рта текла кровь. Переложив пистолет в левую руку, я два раза ударила его по лицу рукояткой. Вовик застонал.
Откинувшись вправо, я нахмурилась:
– Зачем же так по-свински? А я почти помогла тебе. Мы ведь уже целовались.
Он осторожно взглянул на меня.
– Заводи, поехали.
Избавиться бы от него, да я не знала города. Пришлось бы ждать до утра, а потом на перекладных, не зная языка, – нет, такая глупость не по мне.
