– С вас десять долларов, сеньор, – невинным голосом произнес он, – завернуть?
Пришлось раскошеливаться.
«Когда к Карлу ехать не сказали, – подумал Пьер, – и надо ли спрашивать разрешения на поездку у Моторыгина?» Подумав, решил подождать, пока советник сам отправит его в Коринто.
После последней поездки Моторыгин, не стесняясь, открыл привезенную Пьером пачку и отсчитал очередную «премию» – тысячу зеленых. Неожиданно нарисовалась проблема – где хранить деньги? Первую зарплату Пьер таскал с собой. Потом положил наличные Егорычу в сейф в подписанном конверте. Егорыч знал размер доходов подчиненных, и лишние деньги пришлось спрятать потолочном светильнике. Их мог обнаружить электрик или воришка, забравшийся в дом. Как прочитал Пьер в местной криминальной хронике, воры искали ценности в шкафу под одеждой, в морозилке и в потолочных светильниках. Класть деньги в банк категорически запрещалось «синим альбомом», да и как открыть банковский счет, не имея на руках паспорта? Можно было отправлять излишки валюты во Внешэкономбанк для обмена на чеки, но опять-таки могли возникнуть вопросы о суммах, превышающих зарплату. «Интересно, – подумал Пьер, – куда Моторыгин свою долю прячет?»
Ехать в Коринто не пришлось.
– Разговоры пошли, – сказал при встрече Моторыгин, – машину твою часто возле порта стали видеть. Мужики с базы минных тральщиков заметили и стукнули. Естественно, мне стукнули…
– Так я же должен в порту бывать – оборудование из Союза приходит.
– Лучше лишний раз не мелькать. Ты что, думаешь, один такой у Карла валюту меняешь? Короче, пляж Хилоа знаешь? Там сейчас народу мало – дожди. Ресторанчик El Mar найдешь. Завтра во время сиесты тебя там будут ждать.
– Кто? Карл?
– Сказали, человек, который тебя сам узнает. Так что приедешь, сядешь за столик и жди.
Моторыгин отдал «посылку» и сказал:
– Пойдем, провожу до парковки.
– За что такая честь?
– Сегодня народу в посольстве много – собрание. Пусть видят со мной. Решат, что ты стукачок – меньше доносов писать на тебя станут. Целее будешь. А то компромата на твою личность набралось – валюта, стриптиз, дискотеки б…. ские. Смотри – исключу тебя из «физкультурников», – хохотнул советник.
* * *
Пляж Хилоа находился в 20 минутах езды от Манагуа. Это было небольшое горное озеро с соленой водой, окруженное пляжами и ресторанчиками на сваях. «Танкисты» любили ездить туда на выходных. Загорали, купались, но больше всего их привлекала рыбалка. Можно было, взяв напрокат один катамаран и взгромоздившись на него вчетвером, ловить рыбу на самодельные снасти, именуемые «самодурами». Егорыч же считал такой способ недостойным своего высокого положения и рыбачил прямо с настила ресторана. Он привез с собой из Москвы сложную снасть, состоящую из тяжелого груза, длинной резинки и лески с множеством крючков. Дав официанту доллар, он отправлял его вплавь для заброса груза. Потом, сидя в кресле под зонтиком, периодически вытягивал леску, чтобы снять очередного «парго» (разновидность окуня) с крючка. Потом отпускал снасть, и она уезжала обратно в глубину, увлекаемая резинкой. Так, сидя в тени за пивом и попыхивая сигаретой, он умудрялся наловить больше всех. Рыба тут же отдавалась на кухню ресторана и съедалась под разговоры о рыбалке.
В мае наступала никарагуанская зима – шли дожди и температура падала иногда (о ужас! ) до 22С. Понятное дело, что в такой холод местные на пляж не ездили и курорт пустовал. Продолжали работать лишь несколько ресторанов на сваях.
Во время сиесты, отвезя «танкистов» домой на обед, Пьер объяснил, что «надо помочь с переводом в посольстве», и уехал, однако направился не в Лас Колинас, а совсем в другую сторону – на Хилоа. Ксерокопии топографических планов, переданных ему в сувенирной лавке, давно лежали в багажнике ниссана.
Ресторан был пуст, так что Мели он увидел издалека. Стесняться было некого, и они долго стояли, обнявшись, пока дождь не прогнал их с настила над водой в застекленный зал с очагом посередине. Говорить не хотелось. Пьер заказал рыбу на гриле. Долго сидели, взявшись за руки и глядя на дождь над озером. Мели первая нарушила молчание:
– У нас в Хорватии есть похожие ресторанчики. Когда я была маленькая, то ездила отдыхать с родителями на остров Паг. Как ты думаешь, мы сможем когда-нибудь побывать там вместе?
«Как бы отсюда ноги унести!» – подумал Пьер. Но вслух сказал:
– Конечно! А еще в Тбилиси съездим, к моей бабушке. Знаешь, как она готовит долма!
Мели, смотревшая «Мимино», засмеялась:
– У вас не умеют готовить долма!
Принесли рыбу – она оказалась удивительно вкусной. Это был единственный заказ, и повар постарался.
– Я бы сейчас выпила белого вина, – мечтательно сказала Мели.
– Увы – в этой стране не растет виноград, – развел руками Пьер, – а вино – только в валютном магазине…
Кончился дождь и Мели взглянула на часы:
– Мне уже пора.
Пьер нагнулся и под столом достал из сумки с надписью Nicaragua «посылку» и ксерокопии. Переложил их в синий рюкзачок Мели. Когда выпрямился, на столе лежали два одинаковых свертка.
– Почему два? – спросил он.
– Один – ты знаешь, кому передать, а второй – тебе. Райнхард обещал оплатить твои услуги, а «Швейцарский Красный Крест» слово держит. Давай посмотрим правде в глаза – мы оба влипли в неприятную историю, так пусть за это хотя бы заплатят. Ты ведь сюда ехал переводчиком работать?
– Но ты, похоже, знала, что не фольклор едешь изучать?
– Пьер, милый, когда немецкая компания предложила мне грант для изучения творчества Карденаля, я думала только о том, что увижу здесь тебя. Потом мне объяснили, что может пригодиться мое знание русского. Дали понять, что фирма – частная и, чтобы обеспечивать молодых ученых грантами, ей приходится попутно выполнять заказы разных политических кругов. Ничего серьезного – социологические опросы, статистика, изучение общественного мнения. Добирались мы сюда почему-то через Сальвадор. Там нашу группу встретил Райнхард. Две недели с нами работали инструкторы – как я поняла, бывшие сотрудники полиции Сомосы. Там уже окончательно стало ясно, что за «статистикой» мы будем заниматься.
– А как вышли на меня?
– Еще в Германии, на интервью для получения гранта, я рассказала о тебе. После этого мне сразу сделали предложение о поездке.
– Ну, что же, риск должен оплачиваться.
И он спрятал деньги в сумку.
Ночью Пьер проснулся от резких толчков. Скрипели потолочные балки, звенела посуда. Кто-то забарабанил в дверь. «Это не игуаны по крыше бегают – землетрясение», – сообразил он, хватая бумажник и брюки. Обвел комнату взглядом, посмотрел на светильник, где лежали деньги: «Чего бы еще спасти?» Махнул рукой и бросился за остальными на улицу. «Танкисты» стояли в саду и нервно курили. Почти у всех в руках были бумажники, только Альберт еще держал приемник Grundig. «В саду, что ли, деньги зарыть как Буратино… – Пьер усмехнулся. – Страна дураков».
