* * *
– Студент, надо Мише-циркачу помочь, – сказал Егорыч, – он зайдет к нам сегодня после сиесты.
– Деньги, что ли поменять?
– Нет, там у него с Diplotienda какие-то проблемы.
Совсем рядом с офисом INE, на улице 19 Июля, была большая площадка, которую использовали для стоянки грузовиков. Пару месяцев назад грузовики исчезли, и посреди площадки, буквально за один день, вырос шатер цирка-шапито. Это был подарок СССР Министерству культуры Никарагуа. Руководил созданием первого государственного цирка Республики Миша-циркач – пожилой гимнаст из Москвы. Удивительно общительный и пробивной, Миша уже через неделю перезнакомился с доброй половиной советской колонии в Манагуа. Испанского он не знал, но как-то умудрялся договариваться с местным руководством о подключении шатра к электроснабжению, проводить собеседования с кандидатами, заказывать оборудование в местных мастерских.
Оказалось, что Мишиного напора не хватило, чтобы одолеть работников валютного магазина Diplotienda. Он приобрел там самый мощный и громкий магнитофон для своих репетиций, но через месяц «шарманка», как выразился Миша, сгорела. Надо сказать, что в условиях военной неразберихи, гарантия на радиотехнику в Никарагуа составляла две недели. Миша долго орал на продавцов, отказывающихся принимать товар, пытался объяснить, что электричество к шатру подключили только неделю назад, и использовать аппарат не было возможности, но все было тщетно.
Пьер понимал, что он вряд ли будет убедительнее Миши, поэтому решил пойти другим путем. Надев белую рубашку, он повез циркача на прием в Министерство культуры. До Эрнесто Карденаля их, конечно, не допустили, но один из его заместителей любезно согласился написать «меморандум» в злополучный магазин с просьбой помочь.
Тон разговора у продавцов сразу поменялся – связываться с Правительственной Хунтой никому не хотелось. Магнитофон забрали назад, а Мише выписали чек на уплаченные им 200 зеленых.
– Наличными нельзя? – спросил Миша.
– Нет, сеньор, – ответили ему, – все возвраты только через банк.
В банке Мишу «послали» – для получения денег нужен был паспорт, а «филькину грамоту» принимать отказались. Пьер развел руками…
Через день Миша заявился к «танкистам» с двумя бутылками рома – благодарить.
– Как же ты деньги получил? – спросил Пьер.
– А что здесь сложного? – ответил циркач. – Поехал в бухгалтерию Экономической Миссии, написал заявление, получил паспорт на сутки и забрал свои зеленые.
Пьер задумался…
Сжечь Panasonic не составило труда – через вентиляционную решетку при помощи кусочка проволоки. Один конец – на базу самого большого транзистора, другим – потыкать в районе блока питания. Грозного письма из министерства не понадобилось – магнитоле было три дня от роду. Для получения паспорта, действительно, оказалось досаточно показать чек из Diplotienda и написать заявление.
Высотка Bank of America находилась посреди бывшего центра столицы, разрушенного землетрясением. Здание устояло под ударом стихии в 1972– м и теперь возвышалось над руинами как символ незыблемости банковского капитала. Пьер часто проезжал мимо, но внутри никогда не был. Он еще раз проверил, на месте ли деньги и паспорт, вышел из машины и направился в банк. Подумал: «Интересно, в „синем альбоме“ осталось еще что-нибудь, что я не нарушил?»
Процедура открытия счета заняла почти два часа. Пьер плохо понимал банковскую терминологию, и каждый шаг усталой сотруднице приходилось ему подробно объяснять. В итоге его познакомили с персональным менеджером – «теллером», который мог обслужить непонятливого клиента по предъявлению водительского удостоверения. Это было удобно. Кроме того, Пьер получил пластиковую карточку и чековую книжку в красивой сине-красной обложке. Оказалось, что снимать деньги можно в любой стране, где есть отделения Bank of America. Правда, в СССР их пока не было. После этого оставалось заехать в Banco de Nicaragua и получить деньги за магнитолу. Там процедура заняла 10 минут.
Через день позвонил Моторыгин:
– Твой ниссан стоял у американского банка. Ты что там делал?
– Деньги за магнитофон получал, – беззаботно ответил Пьер.
– Diplotienda работает через Никарагуанский банк.
– А я не знал. Так они меня туда и перенаправили.
– Ладно. Паспорт в бухгалтерию вернул?
– Сразу после банка и вернул.
Моторыгин повесил трубку. Теперь в потолочном тайнике лежали чековая книжка и пластиковая карточка.
* * *
Моторыгин не звонил уже третью неделю. Зато при очередном визите на рынок Уэмбес улыбчивый владелец сувенирной лавки попросил пройти в подсобку и подождать. Налил огромный стакан кофе из чайника, принес банку с желтым тростниковым сахаром. Пьер из вежливости отхлебнул предложенный напиток и отставил в сторону. Никарагуанцы варили кофе очень слабым и лили его в себя стаканами. Он так и не привык пить эту бурду.
Через полчаса в подсобку вошла мулатка в пятнистой униформе.
– Меня зовут Мария, – представилась она, – с вами хочет встретиться сеньор Эчаварийя. Я отвезу вас к нему. Пожалуйста, пройдите через рыбные ряды к задней стене рынка и выйдите через ворота для тележек. Там будет ждать красная Lada.
Она вышла. Подождав минут пять, вышел и Пьер.
Эчаварийя ждал его в китайском ресторане «7 Морей» на проспекте Симона Боливара. Мария проводила Пьера в дальний зал и сказала, что подождет на улице. Никарагуанец встал из-за стола, улыбнулся как старому знакомому:
– ¡Hola, hermano! (здравствуй, братишка! )
Обнялись.
– Я не стал бы тебя беспокоить, но вопрос очень срочный, – сказал Эчаварийя.
– Чем могу помочь?
– Что сейчас делает твой друг Владимир из посольства?
– Я не видел его уже недели три. Работает, наверное…
– Дело в том, что две недели назад он вылетел на самолете геологоразведки в порт Блуфилдс на Атлантическом побережье. Гостиниц там немного, но ни в одной из них наш друг не поселился. Обратных рейсов было два – на них Владимир не возвращался.
– На машине он уехать не мог?
– В это время года дороги размыты дождями, так что эта возможность исключена. Ходит катер по реке Эскондидо, но для посадки нужен пропуск, который выдает военный комендант. Не было его на этом катере. Мы обычно не вмешиваемся в дела наших советских друзей, но отъезд Моторыгина как-то странно совпал с началом операции по ликвидации ветеранов Длительной Народной Войны на всех уровнях.
– Хуан, извини мою неграмотность – а что это за ветераны?
– «Длительная Народная Война» была одной из фракций Фронта Национального Освобождения. Они отвечали за экспроприации, у них была самая мощная сеть нелегалов при Сомосе. ДНВ и сейчас располагает собственными средствами. Они стали «вещью в себе» в нашем правительстве. Именно на них и опирается сейчас «пятая колонна» лоббистов, о которых я тебе рассказывал.
