– С огнем играешь…
– А чего мне терять – безработный, живу у тещи, домой уехать не могу. С работы меня уволишь? Или убьешь? На кой ляд я тебе сдался – ни вреда, ни пользы.
Белгородский неожиданно заулыбался, похлопал Пьера по плечу успокаивающе:
– Ух, ты, какой ершистый. Но я ведь помог тебе – справку добыл. Могу и с работой помочь – связи имеются. Иногда можно и премию подкинуть.
– Вот как поможешь, так и поговорим. А мне теперь семью кормить надо.
– Ладно. Пока отложим. Но не забывай – жена твоя подписку все-таки дала. Так что ведите себя спокойно, молодожены.
Выходили молча. Уже на улице, сунув руку на прощание, Александр вдруг сказал:
– Родители твои уже в Ленинграде. Закончилась их Индия. Можешь им позвонить.
– И что я им скажу?
– Скажешь, встретил девушку своей мечты и не смог без нее жить. Прилетел в СФРЮ на крыльях любви и женился. Благословите.
– Да уж… Самое время благословения просить.
– Разберетесь.
* * *
Начался новый учебный год. Мели восстановилась в Загребском университете. Надо было досдать несколько предметов за пропущенный год и готовиться к защите диплома. Пьер опять оказался в ситуации годичной давности, когда все вокруг были заняты делом, а он неожиданно выпал из игры. Опять, как и год назад, старался просыпаться попозже, чтобы не мешать остальным членам семьи собираться на работу и чтобы день казался короче. Опять бесцельно гулял по городу, чувствуя себя Печориным.
Решение за него приняла теща. На педагогическом факультете сформировали дополнительную группу по изучению русского языка, и Вера договорилась о собеседовании. Проводила его заведующая кафедрой иностранных языков – хрипатая рыжая тетка по имени Барбара. Она курила как паровоз и почти без акцента говорила по-русски. Выяснилось, что знакома со многими преподавателями с питерского филфака и часто бывает в Ленинграде. Пьер старался изо всех сил – делал комплименты и блистал эрудицией. Это ли повлияло на решение, или действительно очень был нужен преподаватель, но через полтора часа она сказала насквозь прокуренному Пьеру:
– В понедельник приходи с дипломом и паспортом.
Пьер растерялся:
– Паспорт есть. И вид на жительство оформляется. А вот диплом – в Ленинграде. До понедельника не пришлют…
Она махнула рукой:
– Ладно. По факсу копию отправят – покажешь. Ну и я о тебе справки наведу – позвоню на твой филфак.
Домой он летел, подпрыгивая от радости как Пятачок с шариком в руке из известного мультфильма. Позвонил родителям в Ленинград:
– Мама, я на работу устраиваюсь!
– Опять грузчиком?
– Преподавателем! Университета!
– Сынок, да ты – карьерист. Из грузчиков сразу в профессора. Когда приедете с молодой женой?
Пьер нахмурился:
– Да все пока сложно, мама. Вид на жительство надо оформить, на работе закрепиться…
– А живете все с родителями Мели?
– Пока с ними. Но будем снимать что-нибудь в Загребе – поближе к университету.
* * *
13.05.1990. Загреб
Во время утренней пары в аудиторию заглянула Барбара.
– Зайди ко мне после обеда. Дело есть, – прохрипела она, пряча сигарету за спиной, чтобы дым не попадал в аудиторию.
– Хорошо.
Пьер повернулся к студентам. Половина группы пришла в синих шарфах, на которых красовались бульдоги и надписи «Dinamo ja volim». Сегодняшнего матча с «Црвеной звездой» ждали давно. У Мели с Небойшей тоже были такие шарфы, но за те пять лет, что он прожил в Загребе, в стан болельщиков они его так и не затащили. И футбол его не очень интересовал, и болели здесь как-то зло – скорее, не за загребское Динамо, а против соседей-сербов.
– Какие прогнозы на сегодняшний матч? – вежливо поинтересовался он.
– Ajmo plavi! (Вперед, Синие! ) – вскочил один из студентов в майке с логотипом «Bad Blue Boys». – Srbi – na vrbi! (Сербов на вербы! )
Пьер предпочел дальше не развивать эту тему.
Кабинет Барбары находился в соседнем здании. Мощеная камнем дорожка проходила через большой газон, на котором в хорошую погоду любили посидеть на солнышке и студенты, и преподаватели. Демократизм здешних нравов импонировал Пьеру. Он был ненамного старше своих учеников и не отказывал себе в удовольствии поболтать с ними на отвлеченные темы, а иногда и выпить пива в кафе неподалеку от университета. Пьер вспомнил, как в свой первый рабочий день пришел на кафедру в костюме и галстуке. Коллеги тогда решили, что он собрался на похороны. «Формально» здесь одевались только по торжественным поводам, а в остальные дни ходили в свитерах и джинсах. Сегодня газон пестрел синими шарфами. Развернув на траве длинное полотнище, несколько человек выводили на нем краской: «Ajmo plavi!» и пытались изобразить бульдога. Нестройный хор распевал динамовский гимн на мотив «Лили Марлен».
Поднявшись на второй этаж, он толкнул дверь в кабинет Барбары. В кресле напротив начальницы сидел посетитель. Пьер хотел закрыть дверь и подождать снаружи, но она, увидев его, замахала рукой:
– Заходи, заходи. Познакомься – это Йосип Блажевич из министерства образования.
Пьер протянул руку:
– Очень приятно.
Чиновник внимательно посмотрел ему в глаза:
– Так это вы у нас кириллицу преподаете?
– Я преподаю русский язык.
– Да-да, конечно… А латиницей русские не пользуются?
– Ну почему же, пользуются. Например, когда иностранные названия пишут.
– Понятно. А вы хорошо говорите по-хорватски!
– Наверное, по-сербскохорватски?
Барбара за спиной чиновника делала предостерегающие знаки. Блажевич даже привстал:
– Вы, конечно, иностранец, но должны были уже разобраться – нет такого языка! Есть хорватский и есть сербский.
– Наверное, вы правы, – благоразумно согласился Пьер. – Мне, как иностранцу, сложно заметить разницу.
– Поверьте, она есть. Собственно, об этом я и хотел поговорить с вами. Вы ведь православный?
– Сложно сказать… Я не хожу в церковь.
– Но вы приехали из страны с православной традицией и кириллическим письмом. Как вы относитесь к новому хорватскому руководству?
– Очень хорошо отношусь. Можно сказать, одобряю и поддерживаю новое руководство.
– Замечательно! Тогда вас не затруднит подписать этот документ? – Блажевич протянул ему отпечатанный на машинке текст.
– «Лист лояльности»… Что это такое?
– Хорватское руководство ценит труд православных сотрудников, работающих в государственных учреждениях, если они, в свою очередь, лояльны к хорватскому руководству. В чем и расписываются. Многого от вас не требуется – просто исключите кириллицу из официальной переписки. Все ваши коллеги-сербы уже подписали.
