– Все в порядке, доктор. Танюша принесла мне хорошие новости. Теперь я быстро пойду на поправку. Вам совершенно не о чем волноваться!
Доктор остановился, посмотрел сначала на Иду, потом на телефон, перевел взгляд на меня и произнес:
– Ну, если вы сами об этом заговорили, значит, мне и вправду не о чем волноваться.
– Доктор, могу я пообщаться с любимой племянницей наедине? – спросила Ида.
– Только если пообещаете, что не будете плакать.
– Это я вам гарантирую, – голос Иды звучал бодро.
Лев Семенович помедлил, укоризненно глядя на меня, но в конце концов оставил нас одних. Как только за доктором закрылась дверь, тетушка спросила:
– Значит, вы детектив? Вот уж не ожидала! Что же вы сразу мне об этом не сказали?
– Да как-то повода не было. При нашей первой встрече мои профессиональные навыки не потребовались. – Я улыбнулась.
– Андрей сказал, что вы занимаетесь расследованием моего дела. И вы уверены, что сможете отыскать пропажу? – Она задала вопрос, который волновал ее больше всего.
– Именно за этим я и вернулась, – подтвердила я.
– Хотелось бы и мне иметь такую уверенность, – печально произнесла Ида.
– Не сомневайтесь, пропажу мы отыщем. Но для этого мне нужно задать вам несколько вопросов. От того, насколько точно вы на них ответите, будет зависеть, как быстро я справлюсь с задачей. Вы готовы помочь мне?
Ида настроилась на серьезный лад, и я стала задавать один вопрос за другим, внимательно слушая ответы тетушки.
– Вспомните, кто, кроме меня, посещал вас в тот день, когда пропала брошь?
– Никого у меня не было. Вы уехали, я осталась одна. Посмотрела телевизор, немного перекусила и решила прогуляться. Лучше бы я дома сидела! – в сердцах воскликнула Ида.
– Ну, всю жизнь дома не просидишь. Вы точно помните, что не принимали гостей? Может быть, рассыльный заходил или кто-то из ваших родственников?
– Да говорю же, никого не было!
– А раньше? За последние две недели?
– Ну, были посетители. Но ведь после их ухода брошь оставалась на месте! Вы же сами видели.
– Видела. Но задумать похищение можно было и раньше. И просто подождать удобного момента.
– Вспомнила, – Ида подалась вперед. – Курьер был. Парнишка молодой. От Павлуши, моего соседа по даче, привез курочку. Только он в квартиру не поднимался. Мы с ним на улице встретились.
– Этот вариант я уже проверила, – кивнула я. – Разносчик Илья вне подозрений.
– Это почему же? Он-то уж точно знал, что в квартире никого. Я ему сама сказала.
– Потому что он был не один, а со своим начальником. И после того как посетил вас, отправился на другие заказы. Вспоминайте, Ида, кого вы принимали, кому брошь показывали. Или рассказывали о ней.
– Ну, из родни приезжали ко мне двое. Почти одновременно. Примерно за неделю до вашего визита откликнулись на мой призыв брат двоюродный Петрушин и внучатый племянник по линии матери. Пробыли у меня недолго. Брат часа два гостил, а племянник и пятнадцати минут не пробыл. Выгнала я его.
– Давайте о каждом подробно.
Ида притворно вздохнула, откинулась на подушки и приготовилась вещать. Из ее слов выходило следующее: за последние два года она с помощью старинной записной книжки, хранящей адреса родственников, которые ей разными способами удалось добыть, переслала приглашения двум десяткам родственников. Первый год на послания, подобные тому, которое получила я, никто даже не отвечал. Но Ида, когда хотела, могла быть очень настырной. Не получив ответа, она пережидала несколько месяцев и отправляла новое письмо.
Мало-помалу родня начала отвечать. Кое-кто и лично визит наносил. Только близких отношений не возникало. А все потому, что в каждом из претендентов на роль утешителя в старости Ида находила какой-нибудь изъян. То ей не по душе, что родственник малокультурный, то с алкоголем проблемы, то профессия недостаточно благородная. Но самая главная проблема заключалась в том, что все они казались Иде чересчур жадными. До ее накоплений, естественно. А оставить свое наследство человеку, которому от нее только этого и нужно, Ида не хотела.
Вот и последние из приехавших родственников оказались такими. Братец Петрушин какое-то время еще притворялся, что ему с Идой жутко интересно. Даже выслушал парочку-троечку историй из ее прошлого. А потом намеками и полунамеками начал выпытывать, сколько своих сбережений она собирается оставить ему и его семье. Ида, в своей манере, решила сначала подразнить Петрушиного братца. И квартиру, мол, оставлю, и солидный счет в банке, и брошь фамильную, австрийскими подданными изготовленную, несколько поколений пережившую. Гость уши развесил, в мечты ударился. А Ида возьми да и брякни: все это добро будет передано при одном условии. Братец давай условия выяснять. А Ида старается, сочиняет требования посложней, чтобы выполнить, значит, невозможно было. Переехать велит в Хаймынск, на прогулки ежедневные с ней ходить, каждый месяц под своей крышей всю родню собирать. Для восстановления доброго имени Петруши. Послушал братец, послушал и стал откланиваться. Дела, мол, срочные. На прощание пообещал: как разделается с делами, так сразу даст о себе знать. Ида согласно кивала, давала советы, как лучше переезд устроить. А сама понимала, что братца Петрушиного в первый и последний раз видит. Сокрушаться по этому поводу она не стала. Родни много, можно другого подождать. Ведь не может же такого быть, чтобы из двадцати человек ни одного приличного не оказалось!
Не прошло и часа, как заявился племянник. Уже не Петрушина родня, а свойство по материнской линии. Как-то так получилось, что и с собственной родней Ида давно перестала связь поддерживать. Потому-то и попал племянник в список приглашенных. Открыв дверь на звонок, она перепугалась до смерти. Стояло на пороге, по понятиям пожилой женщины, нечто среднее между парнем, девушкой и африканским бедуином, кочующим по сирийским и египетским пустыням. На голове – полторы тысячи косичек с вплетенными в них разноцветными лентами, в ушах – крупные серьги-кольца, в носу – круглая жемчужина явно искусственного происхождения. А глаза подкрашены черным. И сумочка дамская через плечо. А уж одет как! Длинная широкая рубаха с круглым воротом, поверх рубахи безрукавка и куртка нараспашку. Вся шея бусами да цепями увешена. На ногах джинсы современного покроя, только узкие чересчур. И заправлены в огромные ботинки.
– Мне бы Иду Леманн, или Риманн, не помню точно. Да неважно. Иду – и все.
– А вы ей кем приходитесь? – осторожно поинтересовалась Ида.
– Родня. Племяш я ее.
– Это по какой же линии?
– А я почем знаю. Это она меня отыскала и в гости зазвала. А я что, у меня семеро по лавкам не сидят. Я птица вольная. Захотел, собрал пожитки – и в путь. Так где Иду-то искать? Жрать уж охота. Время обеденное, для жрачки в самый раз.
