«Плохи твои дела, подруга», – подумала Журбина, поднимаясь навстречу Треусову.
– У нас неприятности, – успела прошептать она.
Стелла выросла у столика так же внезапно, как и вошла в зал. Ее кожа в полутьме приобрела серовато-зеленый оттенок, модная прическа паклей торчала на голове, кошачьи зрачки сверкали, в них зрела буря.
– Ах, вот вы где, голуби и голубки? – резко, раздельно выплевывала она слово за словом. – Воркуете?
– Что ты здесь делаешь? – зашипел Треусов.
– Кто это? – обернулась Альбина к Ростовцеву. – Неужели, бывшая супруга Павла Андреевича? Жутко скандальная особа! Как она здесь оказалась? Надеюсь, это не очередной из твоих сюрпризов?
– Разумеется, нет.
Стелла, между тем, выставила вперед свои длинные ногти и двинулась на Лику.
– Еще одна сучка! – взвизгнула она. – Треусов, сволочь! Новую телку подцепил, да? Вижу, как у тебя глазки-то разгорелись! Паскудник!
«Да она пьяна в стельку», – понял Ростовцев, загораживая собой приглашенных. Он дал знак клубной охране не вмешиваться: было интересно понаблюдать за развитием событий.
– Дура! Истеричка! – процедил сквозь зубы Треусов.
Стелла изрыгала такой поток ругательств, что на них стали оглядываться. Альбина покраснела от негодования. Эта скандалистка окончательно испортила долгожданный праздник.
– Как вы смеете?! Алек, сделай же что-нибудь!
– Рано. Я еще не все выслушал.
Он, с безмятежной улыбкой и сложенными на груди руками, преграждал Стелле путь к женщинам и Треусову. Та, с перекошенным лицом, в ярости, обвиняла их во всех смертных грехах.
– А ты заткнись, чаевница! – завопила она на Эрман. – Твой-то мужик, поди, не знает…
Альбина, не помня себя, сорвала с ноги туфлю и, что было силы, запустила в обидчицу. Стелла споткнулась на полуслове, дико заорала, закатывая глаза… попятилась… И в это время музыканты, покидая сцену, как им было положено, потушили канделябры. В темноте раздались женские вопли, возня, топот… спустя минуту ослепительно вспыхнуло полное освещение. Лика закрыла глаза руками, а когда открыла, перед ней предстала комичная и несуразная картина.
Альбина, красная и растрепанная, в одной туфле, склонилась в поисках недостающей. Вторая ее туфля валялась рядом, но госпожа Эрман ее не видела.
Ростовцев хохотал. Лена и Треусов в ужасе взирали на Стеллу, которая опустилась на пол и выла, раскачиваясь из стороны в сторону. Ладонью она закрывала висок, с надломом выводя:
– Убили-и… убили-и-и…
– Что с вами? – испугалась Лика, присела на корточки.
В глазах Стеллы застыл ужас. Лика дотронулась до ее прижатой к виску ладони.
– Дайте я посмотрю.
Та позволила убрать руку – над ухом не хватало изрядной пряди волос, в образовавшейся прогалине алела свежая ссадина.
– Я… умираю? – дрожащими губами вымолвила Стелла. – Врача!
– Ничего страшного не случилось, – с полным самообладанием заявил Альберт Юрьевич, помогая бывшей жене Треусова подняться. – Кто-то вырвал у вас клок волос. Дорогая, не ты ли?
Он повернулся в Альбине. Та отыскала вторую туфлю и с кривой улыбкой пыталась надеть ее на ногу. Стелла, под ее нервный смешок, дернулась в руках Лики и Ростовцева.
Стены, столики, пылающие люстры, нарядно одетые посетители ресторана – все поплыло перед глазами Лики, горло перехватила судорога страха. Кто-то в сутолоке и неразберихе отхватил у женщины прядь волос! Это Дракон… он здесь. Он пришел…
– Вам дурно? – Треусов бросил Лену и предупредительно поддержал новую знакомую под локоток. – Нужно сесть и выпить чего-нибудь. Идемте!
Лика, не чуя под собой ног, дала увести себя к дивану у стены, попросила воды.
– Лучше коньяк, – предложил Треусов.
«Что они в ней находят? – тоскливо подумала Альбина. – Идиоты! И этого потянуло на сладенькое. Ишь, как стелется перед неотесанной девкой из поселка лесорубов!» Она исходила желчью, осознавая, что «помолвка» сорвалась по совершенно непредвиденным обстоятельствам. Не надо было приглашать Лену с Треусовым, тогда бы не возникло и безобразного скандала.
От душевного потрясения соображение госпожи Эрман затормозилось, и намек Стеллы на чайную вылетел из памяти.
– С какой стати ты набросилась на бедную женщину? – прикрывая иронию сочувствием, спросил Ростовцев. – Запустила в нее туфлей, словно базарная торговка. И это моя будущая жена? Ха-ха! Полюбуйся на Треусовых, милая: как они были счастливы в браке, раз до сих пор не могут расстаться друг с другом! Хочешь, чтобы мы повторили их печальный опыт?
Альбина вспыхнула, промолчала. Кольцо с бриллиантом сжимало ей палец, только сейчас она вспомнила о нем, зло сверкнула глазами.
– Как она назвала тебя? – не унимался Ростовцев. – Чаевница? Что это означает? Какое-то новое жаргонное словечко?
– Прекрати, Алек! – разрыдалась «невеста». – Тебе удалось превратить нашу помолвку в балаган! Ночь чудес состоялась.
– Я тут ни при чем, – картинно развел он руками. – Все свершается по воле Всевышнего! Ты же сама утверждала, что браки заключаются на небесах.
Он поднял лицо к потолку, где в обрамлении изогнутых позолоченных линий, среди мастерски написанных облаков дурачились, устроив шутливую потасовку, толстощекие купидоны.
– Роспись не в духе модерна, – скривилась Альбина.
– Нынче входит в моду эклектика! Отстаешь, ненаглядная моя.
Оставив госпожу Эрман, Альберт Юрьевич занялся Ликой.
Она была бледна, близка к обмороку, прошептала непослушными губами:
– Мне холодно!
Он снял пиджак, накинул ей на плечи.
– Скоро поедем домой. Еще полчаса!
Треусов, чувствуя себя невольным виновником скандального происшествия, вынужден был приводить в себя Стеллу.
– У кого-нибудь есть успокоительное?
Ростовцев дал ему две таблетки.
– Вы весьма запасливы, – заметил тот.
– Когда имеешь дело с женщинами, следует иметь при себе аптечку, – мрачно пошутил Альберт Юрьевич. – Рекомендую.
Стелла, стуча зубами о край стакана, выпила лекарство, обмякла, повисла на руках бывшего мужа. Лена Журбина с пылающими щеками следила за этой сценой. Она вскочила и направилась к выходу из зала. Сейчас лучше всего вызвать такси и отправиться домой, чтобы там спокойно обдумать сложившуюся ситуацию.
Альбина изо всех сил сдерживала слезы, опасаясь испортить макияж. Все пропало! Теперь Ростовцев вряд ли решится на женитьбу.
Тем временем метрдотель о чем-то шептался с заказчиком ночного шоу. Альберт Юрьевич кивал головой, велел продолжать праздник.
