– Мог, – серьезно ответила Натали.
– Что вы имеете в виду?
– Там была женщина. В саду.
Башилов наконец-то перестал кашлять и прислушался.
– Женщина? – переспросил Игнатов.
– Да. Я сидела напротив окна, поэтому мне хорошо было видно. В саду была женщина.
– Кто именно?
Натали пожала плечами.
– Я никогда прежде ее не видела.
– Может быть, это кто-то из прислуги?
– Нет, – тотчас же ответила девушка. – Она по-другому была одета.
– Как?
– В городское платье. Я думаю, она следит за модой, потому что сейчас в моде воланы тут и тут, – Натали, порозовев, быстро показала на себе, где именно. – Но само платье не новое, хотя, может быть, мне так показалось…
– Может быть, вы и цвет его запомнили?
– Да. Платье было синее.
Странно, что она не сказала «в мелкий цветочек» или что-нибудь в этом роде, мелькнуло в голове у следователя. Он всегда подозревал, что лгущую женщину выдает обилие ненужных деталей. А вообще ему было немного неприятно, что эта милая застенчивая девушка тоже решила принять участие в маленьком заговоре и поддержать спасительную версию о постороннем, который мог слышать убийственный – во всех смыслах – экспромт Ергольского.
– Скажите, у дамы, которую вы видели, был зонтик? – коварно осведомился Иван Иванович.
Он был почти убежден, что Натали подхватит его версию и не преминет описать также и зонтик. Но девушка решительно покачала головой.
– Нет. У нее в руках была только сумочка.
– Как она выглядела?
– Я не успела разглядеть… Мне показалось, это была обыкновенная дамская сумочка. Я ее заметила, когда она… та женщина… махнула рукой. Сумочка висела у нее на запястье.
– Махнула рукой? – озадаченно переспросил следователь.
– Понимаете, сначала она, ну, та дама стояла возле кустов сирени, а потом я заметила, что она подошла поближе, поднялась на цыпочки и заглядывает в наше окно. Как будто она кого-то искала… И она сделала такой быстрый жест, махнула рукой кому-то, кто находился в комнате.
– Вы заметили, кто это был?
– Я… Нет. Мне, честно говоря, интереснее было слушать разговор…
– Я вас понимаю. Скажите, Наталья Андреевна, как долго эта дама находилась в саду?
– Не знаю. Я не видела, как она уходила. Я бы вообще о ней не вспомнила, если бы не то, что произошло сегодня…
В комнате наступило молчание, было только слышно, как тяжело дышит Башилов.
– Скажите, Андрей Григорьевич, – обратился к нему следователь, – а вы видели кого-нибудь в саду?
– Если там кто и был, я не обратил внимания, – отозвался хозяин дома.
Немудрено, подумала Наташа. Ведь отец почти все время смотрел или на Панову, или на Ергольского, когда тот брал слово.
– Наталья Андреевна, – серьезно промолвил следователь, – мне понадобится описание внешности той женщины, которую вы видели в саду. Если вы в чем-то не уверены или…
Он собирался дать ей понять, что для ее же блага ей лучше не пытаться ввести следствие в заблуждение, но Натали не дала ему закончить.
– Ей меньше тридцати, – решительно сказала она. – Брюнетка. На ней была такая, знаете, заметная шляпка…
– Шляпку вы не упоминали, – не удержался следователь.
– Правда? Просто я забыла. – Натали неожиданно улыбнулась и враз стала еще краше, чем была. – Шляпа с перьями, очень яркая. Я и разглядела эту даму потому, что обратила внимание, как перья колышутся в сумерках…
И тут, надо признаться, Иван Иванович засомневался. Может быть, Натали действительно кого-то видела? Он считал, что одна из главнейших обязанностей следователя – чувствовать фальшь там, где она есть, но в рассказе о том, как девушка увидела в саду перья шляпки и только поэтому обратила внимание на женщину под шляпкой, не было ровным счетом ничего фальшивого…
– У нее есть какие-нибудь особые приметы?
– Да. Перья розовые и, кажется, черные. Может быть, коричневые, но мне кажется, все-таки черные. Пришиты сбоку, а у основания что-то вроде броши, понимаете?
– Я имел в виду ту даму, – сдержанно уточнил следователь.
– Ах! Ну да, конечно… – Натали задумалась. – Нет, у нее не было ни шрамов, ни родинок. Но она была накрашена, – с надеждой прибавила девушка, косясь на следователя.
– Какая-нибудь поклонница Матвея Ильича, не иначе, – не удержался Башилов.
– Я тоже так подумала, потому и не обратила внимания на ее появление, – серьезно сказала Наташа. – Но теперь я думаю, что она пришла туда не из-за господина Ергольского.
– Почему? – быстро спросил Игнатов.
– Понимаете, когда она махала рукой, это было для кого-то, кто ее видел, а Матвей Ильич в тот момент отвернулся от окна.
…Слушая ее, Иван Иванович разрывался между желанием поверить – и нежеланием оказаться одураченным. Женщина в синем платье. Женщина в яркой шляпке. Женщина с сумочкой.
С сумочкой, в которой, может быть, уместится дамский револьвер с перламутровой рукояткой? А почему бы и нет, собственно говоря…
Ясно одно: если эта дама вчера была в саду Ергольского, значит, ее надо найти. Не могла же она появиться из ниоткуда…
– Может быть, потому и отвернулся, что не хотел ее видеть, – желчно предположил Башилов.
– Скажите, Наталья Андреевна, – вмешался следователь, – вы бы могли опознать эту даму, если бы увидели ее снова?
– Да. Думаю, да.
Почему она заколебалась, прежде чем ответить? Потому, что пыталась реально оценить свои возможности, или потому, что ей все же стало страшновато водить его, Игнатова, официальное лицо, за нос?
– Хорошо, – сдался следователь. – Теперь поговорим о том, где вы были сегодня днем.
Услышав эти слова, Башилов засопел еще неприязненнее. Он полагал, что теперь нахальный мальчишка не преминет выведать у Натали все подробности их с Сержем разговоров, но следователь оказался весьма тактичен и удовольствовался только общими показаниями.
Да, Натали была дома, когда появился Серж. И так как стояла прекрасная погода, они отправились на озеро и катались там на лодке.
Нет, Иннокентия Ободовского на берегу она не заметила. Натали запомнила только детей, кажется, это сыновья управляющего «Кувшинками». Сначала они удили рыбу, а потом кто-то из детей прыгнул в воду, наверное, баловства ради. Вскоре после этого Натали засобиралась домой, потому что стало слишком жарко, и Серж проводил ее до самых дверей.
– Я пригласила его войти, – добавила она, умоляюще глядя на следователя. – Он хотел согласиться, но потом сказал, что… что беспокоится за Поля и хотел бы его найти.
