— Мистер Баркер, это вы? — произнесла миссис Кэдуоллер-Бофорт тоном чопорной классной дамы, указывающей вам, что если уж вы едите сладости в классе, то, по крайней мере, делитесь ими с окружающими.
— Да, — поделился я щедро.
— Сожалею, но должна поставить вас в известность, что это шкаф для метел и щеток. Если позволите, я сперва поставлю на место домашний инвентарь, а потом проведу вас в оранжерею, — сказала она. — Будьте добры, возвратитесь пока в холл.
— Ах да, извините, — окончательно смутился я, в темноте запутываясь в занавесках.
Миссис Кэд-Боф вернулась из чулана уже без щетки. Дом произвел на меня несколько гнетущее впечатление, и оттого, испытывая какой-то благоговейный страх, я избегал встречаться взглядом с его хозяйкой. Это была женщина лет восьмидесяти, облаченная в твидовую юбку и белую блузу, поверх которой носила зеленый кардиган. К кардигану была приколота серебряная брошь с бриллиантами, опять же в форме головы колли.
Старушка дотронулась до моей руки:
— Мне очень жаль, что приходится так сквернословить, поминать Люцифера и прочую нечисть, но у нас проблемы с риэлтерами, и только так можно держать их на расстоянии.
— Да уж, — сказала Люси, — такое отпугнет кого угодно. Вы на верном пути.
— От нее пахнет сочувствием, — заметил пес, — и разбитыми надеждами.
— Я отдам вам кошелек, пожалуй, и мы поедем обратно, — сказал я.
— Но сначала вы с женой выпьете чаю, я должна угостить вас, — заявила миссис Кэдуоллер-Бофорт тем непререкаемым тоном, которым сообщают, что солнце взойдет завтра на Востоке. — А эта восхитительная собачка получит сосиску.
— С этим нельзя спорить, — сказал Пучок, устремившись за миссис Кэд-Боф по коридору.
Люси бросила на меня взгляд и нахально хихикнула.
Ответив кроткой улыбкой, я снова заметил беспокойство в ее глазах.
— Пойдем, — сказала она, беря меня за руку и увлекая следом за миссис Кэдуоллер-Бофорт.
Оранжерея оказалась помещением площадью 50 на 20 футов, в хорошем состоянии. Здесь поддерживался образцовый порядок, и была собрана мирового класса коллекция растений, в которой имелась даже очаровательная апельсиновая рощица. Кроме того, оранжерея могла похвастать завидным местоположением — отсюда можно было окинуть властным взором престижный вид на престижные сассекские холмы и прочие, тоже престижные пригородные районы.
Мы уселись на кованые железные стулья под крышей из стекла и металла в этом престижнейшем из престижных месте, и грозного вида молодая женщина лет двадцати двух — имя ее было что-то вроде Айя Напа — принесла нам чай и печенье. Где-то по соседству, судя по долетавшему до нас аромату, варились сосиски.
— Хотелось бы узнать о вас поподробнее, мистер Баркер, если позволите, — сказала миссис Кэдуоллер-Бофорт, постукивая вновь обретенным кошельком по столу. Она не поблагодарила меня за возвращение находки, на что нельзя было не обратить внимания. Видимо, так проявлялась аристократическая сдержанность.
— Я, кхм… — А вообще-то, что я мог рассказать про себя? Кажется, люди моей профессии ее не особо интересовали.
— И об этой чудесной собаке по прозвищу Пучок.
Пучок часто задышал, улыбаясь ей широко и благожелательно.
— В самом деле, — сказал Пучок. — Собака и весельчак. И еще специализируюсь на возвращении вещей, но постиг и все остальные аспекты общего собачничества. Неравнодушен к холодному чаю и горячим макаронам.
— Я всем говорю, кто приходит ко мне в гости с собаками, что лучшее место, чтобы «сходить», — это розарий. Не стесняйтесь, будьте как дома.
— У меня уже есть дом, — заявил Пучок, с обожанием поглядывая на меня.
Миссис Кэдуоллер-Бофорт сломала засохший побег герани и повертела его в пальцах. Я тут же вспомнил о маме. От нее всегда пахло духами «Полуночная герань».
Хозяйка дома напоминала мать еще по нескольким существенным признакам. Нет, конечно, двух одинаковых женщин не бывает, просто возникает похожий образ под неким общим углом зрения.
— Не будете ли вы столь любезны, разлить чай, мои глаза уже не те, что были раньше, — сказала миссис Кэдуоллер-Бофорт Люси. — И какой же породы это великолепное создание?
— Имею честь называть себя гончим бошкенхаундом, — заявил Пучок.
Я повторил это название.
— А шкура у него совсем как у дворняги, — сказала миссис Кэдуоллер-Бофорт, почесывая Пучка за ухом.
— Вы уверены?
— Вроде есть у него немного от эрдельтерьера, только шерсть чуть помягче, — заметила она.
— Мягче, чем у эрделя? — удивился Пучок, на которого эти слова, похоже, произвели сильное впечатление. — Да это же одна из самых мягкошерстных пород в мире. Я знаю одного. Мне лично знаком эрдель, который носит галстук и может даже смешать коктейль.
Атмосфера в оранжерее была какой-то воздушной, точно под куполом цирка. Воздушной до головокружения.
— Теперь ваша очередь, мистер Баркер, — сказала миссис Кэд-Боф. — Расскажите о себе.
— Что бы вы конкретно хотели узнать?
— Где вы достали эту чудную собаку? — спросила хозяйка оранжереи.
Пучок положил ей голову на колено.
— Вот здесь, пожалуйста, снимите напряжение, мышцу свело… Ах, да-да, именно там.
Миссис Кэдуоллер-Бофорт со знанием дела почесывала собаку.
— О, мадам, — заюлил пес, — вы просто собачья фея. Интересно, так ли вы искусны в местах, где шерсть подлиннее.
Я думал, ее должно было интересовать, каким образом ко мне попал ее кошелек. Но поскольку она этого не спросила, я по собственному почину решил посвятить ее в детали.
— Все случилось несколько странно, в самом деле, — сказал я. — Человек, который украл у вас кошелек, сегодня появился в моей конторе и свалился замертво. У нас осталась вот эта собака и ваше портмоне.
— Никто не крал у меня кошелька, — возразила миссис Кэдуоллер-Бофорт с несколько озадаченным видом.
— Ах, вот оно как, — растерянно пробормотал я. — Так вас не обокрали?
— Что вы, совсем нет. Я ходила за пирожными в «Глэддинс и Парл», и ко мне подошел полисмен в штатском. Он сказал, что в последнее время участились случаи ограбления пожилых людей, ну я ему, естественно, не преминула заметить, что я не пожилая, а старая. Я древняя старуха и уже давно не причисляю себя к «пожилым». В самый раз для коновала! Я ему так и сказала: меня уже на том свете с фонарями ищут, а вы «пожилая»! Он объяснил, что я ношу в кошельке слишком много наличных и это может привлечь потенциальных преступников.
Я стал понимать, откуда ветер дует.
— И он предложил оказать мне услугу — забрать у меня кошелек, который столь притягателен для грабителей, и доставить его мне домой в целости и сохранности. Только потом я сообразила, что оставила в кошельке ключ от дома. Видимо, это ваш коллега поручил вам передать мне кошелек, я так понимаю?
