— Там есть зоопарк и еще деревня из старинных домов.
А почему ты спрашиваешь?
— Я буду здесь петь, — ответила Терез, нахмурив брови.
— Что? То есть… когда? Как это — будешь здесь петь?
— Не понимаю. Я буду петь для животных в зоопарке? Тереза взглянула на большие причудливо изогнутые буквы:
СКАНСЕН. Да, здесь иногда устраивают концерты, и, конечно же, здесь проходит…
— Подожди-ка, — догадалась вдруг Тереза, — а когда ты будешь тут петь?
— Летом. Макс Хансен написал. «Споем вместе». В Скансене. Хорошая реклама.
— Ты будешь участвовать в телешоу «Споем вместе»?
— Да, иначе он все расскажет о Леннарте и Лайле.
Тон подруги поменялся, и Тереза сообразила, что она воспроизводит содержание письма Макса.
— И тогда Джерри угодит в тюрьму, — продолжала Терез. — А меня запрут в психушке с другими ненормальными. Но почему я должна петь для зверей?
Сняв со спины рюкзак, Тереза положила его на землю, присела на него сама и жестом попросила Терез сесть рядом.
— Значит, так, — начала она, взяв подругу за руку. — Во-первых, ты будешь петь не для животных, а для людей. Там будут тысячи людей. Взрослые, дети, молодежь. И это будут показывать по телевизору. Передачу смотрят миллионы. Вот что такое «Споем вместе» в Скансене, понимаешь?
Терез кивнула, а потом покачала головой:
— Нехорошо. Много людей — это нехорошо. Я знаю.
— Согласна. Во-вторых, не запрут тебя ни в какой психушке. Но если вдруг ты туда угодишь, то и я за компанию. Потому что мы с тобой обе ненормальные, ясно? Все, что происходит с тобой, происходит и со мной. Вот так. Но что нам делать с Максом… Я пока не знаю.
— Нужно сделать его мертвым.
— Он нас теперь близко не подпустит, — фыркнула Тереза, — но мы что-нибудь придумаем.
— Хорошо. Теперь отпусти мою руку.
Тереза не отпускала и сжала ее лишь сильней, когда Терез попыталась вырвать руку.
— Почему тебе не нравится, когда я беру тебя за руку?
— Ты не должна брать мою руку. Это моя рука.
Игра слов заставила Терезу задуматься, она отвлеклась, и тут Терез вырвала ладонь из ее цепких пальцев и поднялась на ноги. Тереза осталась сидеть, разглядывая свои руки. «Возьми мою руку». Люди постоянно отбирают что-то друг у друга. Она не должна брать руку Терез. Разумеется.
Снова взвалив рюкзак себе на спину, Тереза повела за собой Терез вдоль ограды парка, не заходя внутрь. На миниатюрной карте, которую она распечатала с сайта Скансена, расстояния казались небольшими, но на деле выходило иначе. Они уже довольно далеко удалились от главного входа, но, по прикидкам Терезы, им оставалось еще не меньше километра. Мимо них проехал автобус. Значит, автобусы едут дальше вглубь острова и можно выйти на другой остановке. Нужно будет учесть в следующий раз. Если таковой, конечно, будет.
Девочки продолжали идти вдоль ограды парка, миновали еще один вход, прошли еще сто метров и оказались у загона с волками.
— Их нет, — сказала Терез, разглядывая территорию загона сквозь ячейки огораживающей его металлической сетки.
Уцепившись пальцами за сетку, Тереза внимательно осмотрела территорию загона. Она иначе представляла себе это место, думала, оно будет более открытым, а тут много деревьев и кустов, на которых уже начали проклевываться листочки. Площадка неровная, скалистая, то тут, то там разбросаны камни. Почти в таких же условиях волки обитают в природе. Девочка знала, что в зоопарке живет семь волков, но сейчас ни одного зверя не было видно.
Взгляд Терезы зацепился за большой камень странной формы, и она замерла. На верхушке притаился волк — вот почему очертания камня показались ей странными. Зверь лежал неподвижно и смотрел в их сторону.
— Вон там, — указала она на волка. — Видишь?
Терез встала рядом с нею, навалившись телом на ограду, будто желая подобраться как можно ближе. Они были в поле зрения волка, а легкий ветерок обдувал им спину. Наверное, зверь чует их запах. У Терезы перехватило дыхание. «Сейчас ты думаешь о нас. Что ты думаешь? Как ты думаешь?»
Девочки еще долго стояли, повиснув на ограде и разглядывая волка. А волк смотрел на них. Они слились в единое целое. Но потом зверь отвлекся и начал вылизывать лапы и шкуру. А вскоре и вовсе покинул свой наблюдательный пост.
— Почему ты грустишь? — спросила Терез.
Тут только Тереза почувствовала, что у нее глаза на мокром месте и по щекам катятся слезы.
— Я не грущу, я рада. Рада, что наконец я здесь.
Девочки расстелили покрывала прямо на земле рядом с оградой. Прежде чем вынуть волчью шкуру из рюкзака, Тереза покосилась на камень, где до этого лежал волк. Там сейчас никого не было. Вот и хорошо. Выкладывая в центр шкуру, Тереза подумала, что недостойна, что это кощунство.
Они с Терез уселись на покрывала спиной к ограде и принялись ждать остальных. В приглашении на встречу значилось, что придет Тереза, которая пишет тексты. Но она не чувствовала себя «Терезой, которая пишет тексты». Она ощущала себя маленьким беззащитным волчонком, ожидающим приближения чужой стаи.
— Терез, а ты все песни дала им послушать?
— Да.
— И рассказала им о себе?
— Да.
— О Леннарте с Лайлой и остальном?
— Да, обо всем.
Так она и думала. Осталось лишь задать один вопрос. Тереза колебалась, потому что боялась услышать ответ, но она все равно спросила:
— Терез, чем я отличаюсь от них, от других девочек?
— Ты появилась первой. Ты написала слова.
— Но в остальном мы похожи, да?
— Да, очень похожи.
Голова Терезы поникла. А чего она ждала? Что Терез признает ее единственной на всем свете, с кем может общаться и от кого может принимать любовь? Именно так она и считала, пока не вошла в тот день в квартиру Терез и не увидела стаю. Ну, теперь она хотя бы получила доказательство того, какой идиоткой была раньше.
«Очень похожи».
Первая группа из семи девочек показалась вдали, и Тереза подумала, что есть лишь одно утешение в мучительно честных словах Терез: стая, возможно, не такая уж чужая для нее. Издалека наблюдая за девочками, она заметила в их походке кое-что необычное. Они шли так, будто их шаги могли навредить земле.
Тереза затянула покрепче шнурки на красных ботинках и поинтересовалась:
— Но они никого еще не убивали, верно?
— Нет.
— А могли бы, как думаешь?
— Да. Все вместе.
Тереза взглянула на приближающихся девочек, прищурившись. В ее сознании начал зарождаться новый план. Затем она помахала им и улыбнулась.
