Тереза сделала вид, будто листает сборник Кристины Лугн, а сама косилась туда, где Агнес оформляла книгу. Порекомендованную ею книгу. Тереза чувствовала себя так, словно победила в домашнем матче. За спиной полка с книжками, из которых она прочла уже не менее сорока. Теперь они стали ее молчаливыми болельщиками, и это ее территория.
Она могла бы с легкостью обвести Агнес вокруг пальца, выставив ее дурочкой, но не сделала этого.
Нельзя сказать, что после встречи в библиотеке девочки подружились. Ничего подобного. Но теперь между ними возникло молчаливое взаимопонимание. За неделю до начала летних каникул в столовой на большой перемене Агнес рассказала Терезе, что прочла всю Шимборскую, и поинтересовалась, слушала ли она когда-нибудь группу Bright Eyes. Тереза покачала головой, и на следующий день Агнес принесла ей диск с записанным на него альбомом «Подъем».
На этом все и закончилось. Вряд ли от Агнес следовало ждать большего. Несмотря на популярность, от нее веяло отчуждением, которое не имело ничего общего с высокомерием. Казалось, ее собственный мир на три секунды отстает от нашего. Да и не водилось за ней привычки шептаться с другими девчонками, соприкасаясь головами и хихикая. У Агнес был вечно отсутствующий взгляд. То ли дело в рассеянности, то ли — в неуверенности. А может, причина в другом. Тереза нередко исподтишка наблюдала за Агнес, но разгадать ее не могла.
К собственному удивлению, Тереза пришла в полный восторг от группы Bright Eyes. Особенно сильно ее поразил вокалист. Как она выяснила, его звали Конор Оберст. Он обладал пронзительным голосом, а исполняемые им тексты были хорошо написаны и в меру мрачны.
Впервые в жизни Тереза купила оригинальный диск, хотя у нее имелась переписанная копия. Конор Оберст однозначно заслуживал такой чести, а его голос стал неизменным компаньоном Терезы на каникулах.
17
Вероятно, это случилось летом. Как бы то ни было, факт налицо: Агнес с Юханнесом начали встречаться. Придя в сентябре в восьмой класс, Тереза постоянно видела их вдвоем: они вечно целовались на переменах.
От этого зрелища в душе у Терезы поднималась настоящая буря, и проанализировать ситуацию она была не в состоянии. До конца осознать, что она чувствует и почему, у девочки не получалось. Поэтому она мысленно сфотографировала парочку, когда они были вместе, а потом скомкала воображаемую фотографию и попыталась закинуть ее в самый дальний уголок сознания, чтобы необходимость разбираться отпала сама собой. Прием не сработал. Тем же вечером Тереза валялась на кровати у себя в комнате и слушала Bright Eyes. Когда Конор Оберст спел строчки: «Только сегодня я начал жить; какое счастье, что я успел тебя повстречать», слезы навернулись у нее на глаза.
Разозлившись, Тереза стерла все песни любимой группы из компьютера и из плей-листа mр3-плеера. А что делать с кучей дисков? Девочка сгребла их в охапку и отправилась в подвал, где вывалила диски на колоду для рубки дров. Лишь тут она осознала, как глупо поступает, и опустила занесенный топор.
«Ну уж нет, не позволю им над собой смеяться!»
В конце концов, Bright Eyes — не личная собственность Агнес. Куда ей? Она ж ни одного слова в их текстах не понимает!
«Мне нужен любовник, которого не надо любить; мне нужен парень, пьяный в стельку, так чтоб лыка не вязал» — для нее всего лишь слова, крутые слова, которые круто слушать вместе с Юханнесом, лежа с ним на кровати, тесно прижимаясь к нему… Поставив топор на место, Тереза поднялась к себе в комнату и снова расставила диски на полке.
Я знаю, что следует поменять, к черту имя, к черту лицо,
Они всего лишь фальшивая вывеска.
Сев за компьютер, Тереза зашла на форум жертв издевок в школе и оставила длинную запись, в которой интересовалась, каким оружием можно воспользоваться вместо огнестрельного, ведь в Швеции его раздобыть нелегко, а она задумала кровавую бойню на манер расстрелов в американских школах. Ответы должны были посыпаться один за другим, но, к сожалению, модератор удалил запись, прежде чем кто-либо успел ее прокомментировать.
Тогда Тереза зарегистрировалась как новый участник и рассказала свою трагическую историю о преследованиях в школе: бумажки с ругательствами, прикрепленные степлером к ее телу, и все в таком роде. Эту запись убрать не посмели, и на Терезу вылился поток не тронувшего ее сочувствия.
Пришли холода, деревья пожелтели и начали ронять листву, а у Агнес с Юханнесом было все серьезно. Кто бы сомневался.
Они постоянно держались вместе и не обращали внимания на смешки у себя за спиной. Со временем злые языки поутихли, и Агнес с Юханнесом стали данностью, которую все приняли.
Тереза напустила на себя равнодушный вид. Если Юханнес здоровался с ней в коридоре, она останавливалась, чтобы перекинуться с ним парой слов. Иногда Агнес тоже стояла рядом. В конце концов Тереза смирилась. Стоило лишь посмотреть на влюбленных голубков, чтобы понять: да они просто созданы друг для друга! Но иногда ее тошнило от одной только мысли о них.
Со стороны их троих можно было принять за близких друзей. Очевидно, близость подразумевалась не такая, как у Агнес с Юханнесом, но Тереза общалась с ними чаще остальных, и вместе они воспринимались как троица друзей.
На самом деле Терезе от одиночества хотелось сделать с собой что-нибудь ужасное: сунуть миксер в глаз или биться головой о стену, пока череп не треснет.
В конце сентября произошло событие, призванное многое поменять.
Все члены семьи Свенссон жили будто каждый в своем мире: увлечения разные, занятия разные, за столом собирались редко. Объединяла их только общая крыша над головой. Но осенью начали показывать телешоу «Стань звездой». Сначала поклонниками передачи стали братья Терезы, а потом втянулась и вся семья.
Возможно, это было их вынужденным спасением, к которому подсознательно пришлось прибегнуть. Ведь если б не передача, они не собирались бы вместе в гостиной и их семье можно было бы поставить окончательный диагноз: развалилась. За неимением лучшего просмотр «Стань звездой» превратился в семейный праздник, на котором разгорались оживленные споры и велись горячие дискуссии, чего обычно в их семье не было.
Именно в передаче «Стань звездой» Тереза впервые увидела Тору. Тору Ларссон из Стокгольма. Уже на первом прослушивании стало ясно: девочка она уникальная. Одни участники пели плохо, будто пленку зажевало, а потом сердились на судей, не осознавая своего провала. Другие пели хорошо и, получив заветное «да!», ликовали.
Тора отличалась и от тех и от других. Маленькая, худенькая, с длинными светлыми волосами, она вошла в комнату дляпрослушиваний и устремила взгляд своих невероятно голубых глаз куда-то поверх голов судей:
— Меня зовут Тора Ларссон. Я буду петь.
Судьи снисходительно улыбнулись, и кто-то из них уточнил:
— И как называется песня, которую ты нам споешь?
— Не знаю.
