– Выясним, – коротко ответил Коробов и снова повернулся к Сундукову: – Итак, откуда вы знаете, что голову Максимову проломил итальянец Дрего Мора?
– Мне сказал это сам Максимов, – ответил повар.
– Когда сказал? – терпеливо продолжал допытываться Коробов.
– Сегодня. У него упал колпак, я и увидел рану у него на голове, вот и спросил, – неожиданно длинно ответил Сундуков, чем несказанно обрадовал моего друга. У Володи даже просветлело лицо, и он повеселел.
– А когда этот итальянец нанес ему рану и по какому случаю, он вам не сказал? – поинтересовался Коробов.
– Когда нанес – сказал, – ответил Сундуков, – а вот по какому случаю – не говорил.
– Ну, и когда итальянец ударил Максимова по голове? – лицо у Коробова снова потемнело.
– Вчера, – произнес Валерий Степанович.
– Больше покойный Максимов вам ничего не говорил? – снова спросил Володя.
– Говорил, – опять односложно ответил Сундуков и замолчал.
Молчание длилось минуту, не меньше. Коробов ждал, что повар еще что-нибудь добавит, а Валерий Степанович дожидался, очевидно, нового вопроса. Первым не выдержал Коробов. Глядя на Сундукова с язвительно-нежнейшей улыбкой, он мягко и вкрадчиво спросил:
– И что еще говорил вам Максимов?
– Он сказал, что еще устроит этому итальяшке, – ответил Валерий Степанович и вытер рукавом поварской куртки вспотевший лоб.
– Это все? – поинтересовался Володя на всякий случай, хотя было уже видно, что Сундуков больше ничего не знает про конфликт итальянца с Максимовым.
– Все, – выдохнул Валерий Степанович.
– Благодарю вас, – сказал Коробов.
– Я могу идти? – посмотрел на следователя по особо важным делам Сундуков.
– Да, можете, – ответил Володя и вдруг как бы спохватился: – Скажите, а этот итальянец не заходил сегодня к вам на кухню?
– Зачем? – заморгал Сундуков.
– Ну, мало ли, – сказал Коробов и пожал плечами. – Может, водички попить или стопку мартини опрокинуть.
– Я не видел, – подумав, ответил Валерий Степанович.
– А скажите: кто-нибудь посторонний, когда вы готовили конкурсные блюда, заходил к вам на кухню? – задал Володька вопрос, который, верно, приберег напоследок.
– Да, – ответил Сундуков.
– Кто? – спокойно спросил Коробов, уже смирившийся с манерой разговора шеф-повара.
– Ведущий заходил несколько раз, чтобы узнать, скоро ли будут готовы блюда…
– Та-ак, – протянул Коробов и сделал пометочку у себя в блокноте. – А еще кто-нибудь заходил?
– Еще этот заходил. Из жюри, – ответил Валерий Степанович.
– Кто «этот»? – улыбнулся через силу Коробов.
– Ну, этот, как его… Он еще ходит, как летает… – неопределенно ответил Сундуков. Но это «неопределенно» было для Володи, а для меня вполне определенно. И я вмешался снова…
– Валерий Степанович имеет в виду почетного члена жюри конкурса, Антона Антоныча Корнелюка, чиновника из Департамента торговли и услуг, – сказал я и мило улыбнулся следователю Коробову. – Это у него такая летящая походка. Да, если вам интересно, то я могу сообщить несколько черт, присущих данному господину именно исходя из его походки, поскольку она отражает некоторые качества, которые…
– Вы мне это позже сообщите, Аристарх Африканыч, – придав голосу холодность, сказал Коробов. – А пока прошу не мешать мне в проведении допроса.
Володя отвернулся от меня, вполне дружелюбно посмотрел на Сундукова и спросил:
– А больше на кухню, стало быть, никто не заходил?
– Нет, не заходил, – ответил Валерий Степанович после недолгого раздумья. – А может, и заходил кто, да я не видел, – добавил он. – Мы ведь все блюда на финал готовили. По сторонам не смотрели… Не до того. Тут как бы не перепутать чего, дело-то ответственное.
– Ясно, – резюмировал Коробов. – Тогда у меня к вам, Валерий Степанович, будет последний вопрос: – А как вы думаете, кто мог отравить шеф-повара Максимова?
Думал Сундуков долго. Наконец, как-то затравленно и печально глянув на Коробова, ответил:
– Все…
Глава 3
Обычные супружеские отношения – это когда и он, и она изменяют? Или допросы, допросы…
Когда Коробов отпустил шеф-повара Сундукова, появился помощник следователя. Он сообщил Володе, что итальянца нигде нет и что швейцар у входа видел его стремительно выходящим из холла банкетного зала. После чего искомый Дрего Мора сел в свой раритетный «Ламборгини Эспада» семьдесят седьмого года выпуска и был таков.
– Этот швейцар что, так хорошо разбирается в раритетных марках автомобилей? – спросил помощника Коробов.
– Он так сказал, – ответил помощник. – Ну, когда я спросил про марку автомобиля.
– А ну, давай этого швейцара сюда, – приказал помощнику следователь по особо важным делам.
Помощник вернулся со швейцаром через минуту.
– Здравствуйте, – произнес Володя, глядя на расшитую золотом ливрею швейцара. – Я следователь по особым делам Главного управления Следственного комитета Коробов, – представился мой друг, – а вы?
– А я швейцар банкетного зала «Бонапарт» Сидоркин-Арнаутов, – ответил швейцар торжественно.
– Имя-отчество? – спросил Коробов.
– Виталий Александрович, – не менее напыщенно ответил Сидоркин.
– У меня к вам вопрос, господин Сидоркин-Арнаутов, – по-простому начал Коробов. – Вы видели, как ваш банкетный зал покинул Дрего Мора…
– Это «не мой» банкетный зал, – заметил Виталий Александрович. – Я только служу здесь привратником.
В его словах прозвучала некоторая досада, или все-таки показалось?
– Понятно, – остановил свой взгляд на Сидоркине-Арнаутове Коробов. – Откуда вы знаете, что Дрего Мора… это именно Дрего Мора?
– Мне положено знать всех, кто участвует в поварском конкурсе, в том числе и членов жюри, – ответил Сидоркин-Арнаутов.
– С тем, чтобы не пустить посторонних лиц? – спросил следователь по особо важным делам.
– Да, – коротко ответил швейцар.
– И что этот Дрего Мора? – снова спросил Коробов.
– Он буквально выбежал из банкетного зала, – сказал Виталий Александрович. – Был бледен, как крахмальная скатерть, и явно растерян. Сел в свой «Ламборгини Эспада» и уехал…
– А откуда вы знаете, что это был именно «Ламборгини Эспада» да еще семьдесят седьмого года выпуска? – спросил Володька. – Вы что, так хорошо разбираетесь в раритетных автомобилях?
– Да, – лаконично ответил Сидоркин-Арнаутов и спокойно посмотрел на Коробова.
