– Ты снял это? – обернулся я к Степе.
Тот молча кивнул. Сняла падение Голубева на свой навороченный сотовый и Ирина.
Я вспомнил, как врач-эксперт говорил про рицин – что лучше его класть в жидкие субстанции, – посмотрел на стол Голубева, где стояли приправы, и машинально и бездумно схватил баночку с белым соусом. Кажется, этого моего действия никто не заметил, поскольку все склонились над телом Голубева, пораженные случившимся.
Приехала «Скорая помощь». Врач осмотрел тело шеф-повара, констатировал смерть и заявил, что это отравление. Потом посоветовал вызывать полицию, что и было сделано.
Приехала бригада полицейских. А затем и Володя Коробов с экспертом и помощником. Коробова снова вызвал я, сообщив ему, что у нас на конкурсе новый труп.
– А вот это уже на совести чиновников, настоявших, чтобы конкурс продолжался, – в сердцах заметил Володя.
– На чем, на чем? – переспросил я язвительно. – На совести, которой у них нет и в помине?
– Да, ты прав, – согласился Володя. – С совестью у этих господ всегда была напряженка.
С этими словами наш телефонный разговор закончился, а минут через сорок Коробов уже входил в банкетный зал «Бонапарт».
Как я уже говорил, это убийство, в чем никто не сомневался, включая швейцара банкетного зала Арнаутыча (так все звали отставного гонщика Сидоркина-Арнаутова), отсвечивающего среди остальной публики своей ливрейной позолотой, выбило всех из колеи своей странностью и совершенной неожиданностью.
Участникам финала «Кулинар-2013» оно было совсем не с руки, поскольку, без сомнения, второе убийство бесповоротно закрывало конкурс. Это значило, что ресторан «Добрыня» на Театральной площади не достанется уже никому.
Устроителям конкурса такой исход грозил закрытием проекта «Кулинар года» как такового. У Коробова (и у меня) это убийство перечеркнуло все имеющиеся версии. Все были растеряны и морально сломлены.
Пока Коробов допрашивал шеф-поваров, пока эксперт осматривал труп и снова брал пробы всего жидкого, что имелось на кухне и к чему, так или иначе, имел отношение Голубев, я разговаривал с Ириной и невольно наблюдал за нею. Вот она-то была деятельна и, кажется, довольна тем, что происходит в банкетном зале «Бонапарт». Глаза ее горели от азарта. Она задавала мне вопросы, безостановочно что-то писала в своем блокнотике, потом оказывалась то возле председателя жюри Сыча, то возле шеф-поваров. Она явно делала репортаж «с места событий».
– Так что, теперь конкурс закроют? – спрашивала она меня возбужденно.
– Думаю, да, – рассудительно отвечал я.
– А кому же достанется теперь ресторан «Добрыня»? – продолжала наседать на меня моя подруга.
– Он останется у прежнего владельца, – отвечал я как само собой разумеющееся.
– А мне можно поговорить с твоим другом Коробовым? – не унималась Ирина.
– Он тебе ничего не скажет.
– Тогда ты с ним поговори. А потом ты расскажешь мне, что он тебе сказал… И спасибо тебе, что взял меня. Мы сейчас в самом центре событий, верно? – тараторила она подрагивающим голосом.
– Верно, – отвечал я, смурнея.
Чему она так рада? Ну, если и не рада, то что ее так возбуждает? Аж до лихорадочного блеска в глазах и дрожи в голосе. Что убили человека, а она присутствовала при этом? Конечно, для журналиста – это та еще находка! И большая удача. А как же тогда человек, которого уже нет в живых?
– Ничего не понимаю, – сказал мне Володя, когда мы уединились в уголке зала на диване. – Это второе убийство невыгодно ни одному из участников конкурса. Ведь нет конкурса, нет и ресторана. И ни одной путной версии…
– А может, дело вовсе не в ресторане? – озвучил я мысль, только что пришедшую мне в голову.
Володя почти злобно посмотрел на меня:
– А в чем же тогда?
– Ну, я не знаю… – промямлил я.
– Не знаешь – молчи, – сказал, как отрезал, Коробов.
Мы сидели молча минуты две.
– А может, это просто совпадение? – спросил я, первым нарушив молчание.
– Что – совпадение? – растерянно и уже вполне миролюбиво произнес Володя.
– Ну, совпадение то, что эти убийства произошли во время конкурса, – сказал я. – Не будь этого конкурса, Трофима Максимова убили бы в одном месте, а Владимира Голубева прикончили бы в другом. Но их все равно бы убили… Ты так не считаешь?
– Думаешь все-таки, что приз конкурса тут ни при чем? – с задумчивым видом проговорил Володя.
– Хрен его знает, при чем он или ни при чем. Но так получается, что дело-то совсем не в призовом ресторане. Это же стало сегодня очевидно, – сказал я, краем глаза заметив, что Ирина подошла к нашему диванчику и встала у Коробова за спиной.
– Да, пожалуй, ты прав, – произнес следователь по особо важным делам. – Но оба убийства все равно связаны как-то друг с другом.
– Я тоже так думаю, – сказал я. – Не может такого быть, чтобы два шеф-повара были отравлены один за другим без какой-либо причины.
– Вот ее нам и надо узнать, – констатировал Коробов.
– А как? – поинтересовался я.
– Мы уже выясняем, как Максимов провел свои последние два дня, – сказал Володя. – Теперь займемся еще и Голубевым.
– Что говорят свидетели?
– Ну, а что они говорят… – Коробов на мгновение задумался. – Говорят, что все было, как обычно, они готовили конкурсные блюда и общались между собой мало, потому как – некогда. – Володя смешно наморщил лоб и стал похож на школьника, отвечающего урок. – Еще Сергеева поблагодарила Голубева за то, что он помог сохранить конкурс. Остальные тоже как бы поблагодарили. На что Владимир Сергеевич промолчал…
– То есть? – не понял я. – При чем тут Голубев?
– А при том, что, как думает Сергеева, это с подачи Голубева конкурс продолжили несмотря ни на что. Ведь всем, кроме нас с тобой, было известно, что шеф-повар Голубев является братом Вадима Сергеевича Голубева, первого заместителя руководителя Администрации Президента и друга нашего дорогого и незаменимого Семена Сергеевича Босянина. От которого и поступил через главу его администрации Карову устный приказ о необходимости продолжения конкурса…
– Это доводы самой Сергеевой, или так было на самом деле? – поинтересовался я.
– А вот сейчас мы это как раз и узнаем, – медленно и печально произнес Коробов, глядя мимо меня. – Может быть…
Я посмотрел туда, куда смотрел Коробов, и увидел розовощекого, смахивающего на покойного Голубева господина, который бы походил на упитанного и счастливого в своем детстве младенца, если бы не его нахмуренное лицо и острый злой взгляд. Розовощекого сопровождали два человека в штатском и два генерала юстиции в чине генерал-полковника и генерал-лейтенанта. Поэтому три полковника, что шли следом, были уже относительно мелкой сошкой.
