– Что за фигня тут происходит? – спросил он удивленно.
Ниндзя не думал, не целился, даже не успел испугаться. Ружье выстрелило само. В ушах нестерпимо зазвенело. Мужик в пиджаке просто покачнулся, а не улетел к противоположной стене, как в кино, сказал громко «га-а!» и неловко опрокинулся назад.
– Лежать! – зачем-то сказал Ниндзя.
Сзади что-то навалилось, пригнуло его к земле. Он качнулся, инстинктивно пригнул плечи и голову, упал на колено. С него скатилась шумная горячая тяжесть, грохнулась в стойку. Бармен. Ах ты сука… Ниндзя ударил его головой в лицо, но руки не слушались, тело не слушалось – его крепко держали. У бармена длинные цепкие руки, как клещи, как стальные манипуляторы, он скалится, гад, своим окровавленным ртом…
– Отпусти, козел!!! Стреляю!!!
Ему показалось, ружье выстрелило куда-то в сторону, совсем не туда, куда надо. Но хватка тут же ослабла, и он вскочил. Бармен точно так же смотрел и скалился на него снизу, и как-то странно, неестественно болталась размозженная выстрелом левая ступня с остатками ботинка.
Ниндзя почувствовал, что сейчас вырубится. А перед этим его вырвет.
Он оперся на ружье, постоял несколько секунд. Над стойкой показалась рожа в сползшем набок черном пакете. Берц.
– Вон тех пару бутылок, а? – гаркнул он и показал пальцем на полку с выпивкой.
По залу антилопой прыгал Гвоздь, размахивая мешком. Лопух стоял на карачках и тряс головой…
– Сваливаем… – еле выговорил Ниндзя.
Шатаясь, он вышел из-за стойки и поплелся к выходу. Ему вдруг показалось, что пол накреняется, уходит вниз, как крутой горный склон. А он скользит по нему, скользит… Как на сноуборде. А сзади с грохотом и воем несется снежная лавина…
– Ниндзя, ты что?
Он остановился, удерживая равновесие. Сорвал с головы пакет. Дышать сразу стало лучше. Они уже поднимались по лестнице – впереди маячила задница Гвоздя.
– Я в порядке, – сказал Ниндзя. – Где Лопух?
– А фер его знает, – прогудел сзади Берц.
Лопух был уже на улице. Гвоздь поливал ему на голову виски из бутылки, Лопух визжал от боли и подпрыгивал на месте. Окровавленное лицо с вытаращенными глазами было страшным и одновременно жалким, смешным.
– Уходим, уходим. Быстро!
Торопливые шаги эхом отдаются на пустынной улице. Берц, Гвоздь, Лопух. Кто-то возбужденно смеется, кто-то плачет.
Не останавливаться, не думать.
У Ниндзи ощущение, что он забыл что-то там, внизу. Что-то важное. Да, кажется, он забыл посмотреть, жив ли тот мужик из туалета…
Дикий страх накрыл его, расплющил, закрутил, как снежная лавина: «Что ты наделал, блин, придурок?!!»
Но Ниндзя упрямо тряхнул головой. Не думать, не думать. Главное – не думать…
Глава 9
Розыск Глушакова
Чудеса случаются там, где в них верят.
Пословица
Мужчину с простреленной грудью увезли сразу – ранение средней тяжести, но будет жить, скорее всего. Обколотого промедолом бармена уложили на каталку во дворе, ждали, когда подгонят второй реанимобиль. Он был в сознании, капитану Глушакову даже удалось переброситься с ним парой слов.
– Это были местные, – сказал бармен. – Потому что других здесь просто не бывает. Может, я и видел их раньше. В основном, здесь тусуются мужики постарше, а это были совсем молодые грачата… Он ствол на меня наставил: «Выворачивай кассу!» А я в дырки эти смотрю… ну, которые в пакете у него на голове… И вижу: сейчас уссытся пацан со страху…
Ночной бар, разбойное нападение, сопливые отморозки. Такие дела чаще всего раскручиваются стремительно, как катушка спиннинга, на который попался безмозглый окунь, – только успевай выбирать леску.
Гнедин записывал свидетелей, некоторых кратко опрашивал. Все обращали внимание на молодость и неопытность налетчиков. Они даже называли друг друга по кличкам: Лопух, Гвоздь…
Вскоре приехал Коренев – мрачный, круги под глазами.
– Ну, что?
– Местная гопота, Филипп Михайлович, сопляки. Видно, на выпивку элементарно не хватило. Пакеты для мусора на головы напялили, ружьишко взяли, пошли грабить… Свидетели, видео с камеры, вон, Карпенко, гильзы, кажись, нашел. Проблем быть не должно, пойдет на раскрытие!
К ним подошел эксперт-криминалист Карпенко, стянул зубами резиновые перчатки, закурил.
– Опять гладкоствол, – буркнул он, рассматривая тлеющий кончик сигареты. – И гильзы похожие – итальянские, «Фиоччи»…
– В смысле «похожие»? – Лис поднял бровь. – Ты про Степную толкуешь?
Карпенко кивнул.
– Там такие же были.
– И?
– Не знаю, Филипп Михайлович. Такие патроны, конечно, в любом оружейном магазине купить можно… Только дорого, вряд ли все охотники такие берут. У нас и «мазератти» тоже продаются, только вот катаются на них единицы. – Он крепко присосался к сигарете, выдохнул, сплюнул. – На экспертизу их надо, там видно будет. А вдруг?
Криминалист поднял глаза, наткнулся на жесткий, напряженный взгляд начальника уголовного розыска.
– Действуй, действуй, Карпенко, – сказал Лис своим фирменным тоном, будто эксперт-криминалист уже давно должен был сидеть в своей лаборатории и корпеть над этими гильзами, а не стоять здесь. – И ты, Глушаков, не спи. Добудь мне этих отморозков свежими…
Сказано – сделано. Пятерых самых трезвых посетителей капитан Глушаков допросил на месте, остальным выписал повестки.
В общем, все сходилось примерно в одной точке.
«Тот пацан, которому башку разбили, он наш, с бульвара, в соседнем от меня доме живет, его Лопухом зовут. Как настоящая фамилия, не знаю, только по кличке. Они за автомастерской собираются, их там целая гоп-компания, такие же отморозки… Жена там проходила как-то, ей так от остановки ближе, а эти пацаны чего-то сказали ей по пьяни, я потом ходил разбираться. И этот Лопух там был, и другие, их у нас все знают, каждый вечер их видим…»
«В мешках они были, это для маскировки, чтобы не узнали. И одежда такая, что у каждого второго на районе, – джинсы, куртки неприметные такие… Но потом, когда они ушли, я вышел следом на улицу, видел, как они мешки срывали, перекрикивались между собой. Наши пацаны, бульварские. Они раньше в “Кружке” тусовались, когда Шкет был еще живой, а потом поразбредались, иногда на станции “Пежо” тусуются, там закуток такой есть за забором…»
«Тот, с разбитой мордой, он как раз под фонарем стоял, а другой ему из бутылки поливал на голову и орал на него: “Лопух, стой, придурок!”»
Подключил участкового. Поднял учетные списки РОВД. Что-то дополнили алкаши c Багратионовского бульвара и местный уголовник Паша Рябина, у которого когда-то были трения с бандой Шкета.
