– Ну-с, бумага хорошая, – согласился сыщик. – Суд оценит. А вы пишите по порядку. Как познакомились с Арабаджевым, как он поручил вам найти убийц, где разыскали Снулого… Все в подробностях.
– Мы были с ним знакомы по танцклассам. Год назад он попросил меня найти людей, чтобы проучили сослуживца. Тот шел в начальники, а Василий Михайлович этого не хотел. Я нанял парней с Сельдяного буяна.
– Первых попавшихся?
– Да, там с этим запросто. У них есть такие шесты с железными крючками на конце, знаете? Они катают ими бочки с селедкой. Вот этими шестами грузчики избили сослуживца Арабаджева, сильно. Пока тот лечился, место занял мой клиент.
– Понятно. Но убить – это другие люди нужны. Как вы их нашли?
– Когда Дашевский выиграл должность, Арабаджев снова обратился ко мне. И сказал, что на этот раз надо убрать конкурента вчистую. Навсегда. Он мог предложить за это пять тысяч.
– А Снулому вы сказали, что три с половиной!
– Ну надо же было мне получить за труды!
– Понятно. И вы пошли в «Малинник»?
Поляк поежился:
– Просто так туда не войдешь… Я играю по маленькой в карты, и на одной тайной квартире мне назвали Ваську Питенбрюха. У него, мол, есть бывалый человек для всех вопросов. Направился я в «Малинник», а меня не пускают! Стоит у двери детина и говорит: шпионам ходу нет!
– Так и не пустил?
– Наотрез. Тогда я попросил вызвать Ваську. Есть, мол, к нему дело. И первый разговор у нас был на улице. Он как узнал про сумму три с половиной, сказал, что дешево. Человек не согласится. Сходил внутрь, переговорил, вышел и отказал. Я передал Арабаджеву. Про свою долю, понятно, смолчал. Прошло две недели, опять он завел старый разговор. Но уже знал от кого-то, что Дашевский разжился деньгами. И их можно взять. Я снова в «Малинник». И там впервые увидал Снулого. Он подумал немного и согласился. Надо полагать, других заказов у него не было, и он пошел на уступку. Дальше вы знаете.
– Пишите все, что сейчас рассказали.
– А меня отсюда сразу в тюрьму? – спросил Янович.
– Да. Следователь, что ведет дело, выдаст ордер на арест. И вас отвезут на Шпалерную. Вы дворянин?
– Потомственный, как все поляки! А точно я заночую уже в тюрьме?
– Конечно. Что-то случилось? Вы молчали-молчали, и вдруг…
– Он приходил сегодня ночью.
– Арабаджев? К вам? – «удивился» Лыков.
– Именно! Дверь, разумеется, была закрыта на ключ. Я плохо сплю последнее время… Потому услышал, как замок пытаются отпереть. Там еще засов и цепочка, дворник, дурак, успел поставить. А он возится в коридоре, не уходит. Пришлось разбить окно и звать на помощь!
– Его не поймали?
– Никто и не ловил. Дворник на излечении, а жильцы побоялись. Спугнули, и на том спасибо! До утра я не сомкнул глаз, и прямо сюда.
– Я же вас предупреждал! Чуть-чуть, и не сидели бы здесь сейчас. Нашли, с кем шутки шутить! Ладно, пишите. Как только закончите, я еду за ордером и арестовываю нашего абрека. Тогда вам нечего станет бояться.
Тут открылась дверь, и просунулась усатая физиономия дежурного:
– Ваше высокоблагородие! Вас на подъезде дожидаются.
– Кто?
– Не могу знать! Баба какая-то.
Что еще за баба? Богатую вдову дежурный так бы не назвал. Анютка? Нет, она не дура, чтобы ходить к нему на службу. Недоумевающий Лыков оставил арестанта под надзором и спустился в вестибюль. К своему удивлению, он увидел там подняню Серафиму.
– Что случилось?
– Вот, – девушка протянула ему клочок бумаги. – Барыня велели передать.
Алексей прочитал и изменился в лице. Рукою Вареньки там было написано всего два слова: «Срочно приходи». Что-то случилось, негаданное и дурное. Первая мысль была, что захворали дети. Или произошла какая беда, на прогулке или дома. Но тут же следом вспомнился свистящий шепот Арабаджева, обещавшего всех зарезать. Кандидат права бегал по Одессе с кинжалом. Неужели он опять? А охрана?
Лыков бросился домой, не разбирая дороги. Беда, конечно, беда… Но пусть лучше это будет корь или неугомонный Николка снова зашиб себе ножку. Только бы не нападение Арабаджева! Господи, смилуйся! Только не это!
Но как его пропустили? Запросто. Пришел вежливый господин с манерами и спросил у швейцара, где здесь живут Лыковы. Парень, что охраняет семью, и подумать не мог. Или просто отлучился с поста. Или, того хуже, они оба уже мертвые… Черт! Сыщик был без оружия, но желал порвать татарина на части голыми руками. Ах, почему он не принял настоящие меры после той угрозы? Но какие? Без показаний Яновича – никаких. Увезти семью на день-два, пока злодея не арестуют? Но кто мог предположить, что слова его сказаны всерьез? Да к тому же понадеялся на охрану.
Подбежав к дому, Алексей взял себя в руки. Может, еще и обойдется… Мало ли что случилось, из-за чего Варенька срочно вытребовала его домой. Отдышавшись, он вошел в подъезд и сразу окаменел от ужаса. Из комнаты швейцара доносился стон… В приоткрытую дверь были видны чьи-то ноги – человек лежал на полу. Так и есть, беда! Но сейчас сыщику было не до помощи этим людям. Он бегом поднялся на второй этаж. Дверь оказалась не заперта. Сыщик толкнул ее и вошел в шинельную. Там было пусто и непривычно тихо.
– Варвара! Я пришел!
Из гостиной раздался шорох и какой-то звук: то ли кашель, то ли стон. Алексей ринулся туда и замер на пороге. Всю жизнь он потом помнил ту картину…
У самой стены застыла Лидия Павловна Таубе. Лицо у нее было как маска. Не отрывая взгляда, баронесса смотрела на Вареньку и ее обидчика.
Сама Варвара Александровна сидела на стуле посреди гостиной. Белее мела, с неприбранными волосами, в глазах слезы. За ее спиной устроился Арабаджев. Этот торжествовал! Щеки раскраснелись, осанка сделалась горделивой, а лицо – самодовольным. Черные агатовые глаза, казалось, мечут искры. Коллежский асессор сжимал большой кухонный нож, каким повара режут мясо. Он держал его так, что широкое лезвие почти упиралось женщине в шею.
Увидев мужа, пленница ойкнула и начала протягивать к нему руки. Бедная, она просила защиты… Но клинок тут же оказался у нее на горле, и резкий голос скомандовал:
– Сиди!
Лыков сделал шаг вперед и остановился. До негодяя оставалась еще сажень. Как ее преодолеть? Ведь между ними, словно барьер, Варенька. Пока обогнешь, тот чиркнет лезвием. Ах, если бы она догадалась упасть! Со стула вбок, уходя от удара. Сразу бы ему стало легче. Но как объяснить, как подсказать? Жена ничего не понимает от страха, у нее сейчас в ушах шум, все плывет перед глазами. А она еще беременна!
– Для чего ты впутал женщин? – в сердцах высказал Лыков Арабаджеву. – Отпусти их и объяснись со мной. Сойдемся на жизнь или смерть как мужчины!
