Забрав свои бумаги, пристыженные Стас и Лев направились к двери, но Гуров приостановился и спросил:
— Петр! Узнай, почему эти убийства в одно уголовное дело не объединили — ведь серия же просматривалась.
— А ты посмотри внимательно, кто был кем, тогда и поймешь, почему шум не стали поднимать — серию-то, как ни старайся, в кармане не спрячешь! — буркнул Орлов.
Лев пошел в их кабинет, а Крячко отправился в буфет за плюшками к чаю. Пока его не было, Гуров просмотрел полученные Стасом распечатки и пришел в такой ужас, что волосы на всем теле встали дыбом — а он-то наивно полагал, что после всего, что узнал, увидел и услышал, поразить его больше нечем. И оказался не прав! В его списке были только фамилии, имена и отчества, а вот у Стаса были еще и должности, которые эти извращенцы занимали при жизни. Теперь ему стало ясно, почему и дело Камолова бесследно исчезло где-то наверху и почему все остальные дела по убийствам этих уродов в одно не объединили — скандал разразился бы такой, что небу стало бы жарко. А так, по отдельности, их тоже затребовали наверх, и сгинули они бесследно. И родственники этих извращенцев даже пикнуть не посмели, потому что кому же хочется, чтобы на него пальцем показывали? А ведь позор был бы несмываемый, причем не только для них, но и для детей с внуками. Вернувшийся Стас увидел перекосившееся лицо Гурова и озадаченно уставился на него, но Лев просто кивком показал ему на его распечатки и ничего объяснять не стал. Пока закипал чайник, Крячко быстро их просмотрел, зеленея просто на глазах, и растерянно проговорил:
— Лева! У меня это в голове не укладывается, я даже выругаться не могу — слов подходящих нет.
Потом они молча пили чай, стараясь преодолеть только что пережитый ими шок. Но разве Стас умел долго молчать?
— Лева! Они получили то, что заслужили, и давно сгнили в земле. Думаю, им и в аду несладко придется. Плюнули и забыли! Скажи лучше, ты можешь честно ответить мне на один вопрос?
— Не доставай меня, пожалуйста, — поморщился Гуров, но, поняв, что Крячко не отвяжется, согласился: — Но только на один.
— Ты тогда пошел в подвал, а меня снаружи оставил, потому что не хотел еще и моей жизнью рисковать?
— Умный ты, Стас, как знаю кто, — пробурчал в ответ Гуров.
— Дурак ты, Лева! — только и сказал на это Крячко, но голос его предательски дрогнул.
— Давай без сантиментов, — попросил Лев. — Я понимаю, что нервы у нас взвинчены, но нюни-то распускать зачем?
Неизвестно, что бы ответил на это Крячко, но тут зазвонил телефон, он снял трубку, послушал и сказал:
— Сейчас буду! — И в ответ на недоуменный взгляд Гурова пояснил: — Документик один взять забыли!
Вернулся Стас очень быстро и протянул Льву официальный документ с печатью и солидной шапкой наверху, украшенный гербом какой-то страны.
— Интересные дела заворачиваются, Лев Иванович, — ехидно заметил он. — Я тут на ходу просмотрел и очень удивился. Посольство Республики Таджикистан чуть ли не благодарность тебе выражает за то, что ты в отличие от своих коллег действовал в строгом соответствии с законом Российской Федерации по отношению к временно находящимся на территории нашей страны иностранцам. Тебе не кажется, что ты тому мужику из посольства очень сильно должен?
— Джафар постарался, — улыбнулся Лев.
— Кто такой, почему не знаю? — возмутился Стас.
— Я тогда один в командировку ездил, там с ним и познакомился, — объяснил Гуров.
Он нашел телефон посольства, позвонил и спросил, как можно связаться с господином Мусангалиевым. Потом перезвонил по этому номеру и, услышав ответ, сказал:
— Это Гуров. Спасибо тебе, Джафар.
— Старый долг возвращаю, — засмеялся тот.
— Какой долг? — удивился Лев.
— Ты помнишь, что бандитов, которые на инкассаторов напали, четверо было?
— Конечно! Двоих мы в пригороде взяли, а другие двое с деньгами на машине уйти пытались. Ты еще тогда им колесо прострелил, и они вынуждены были остановиться. Потом была перестрелка, одного мы ранили, второй был убит. А что?
— Эх, Гуров! Все ты помнишь, а главное забыл. Когда я из-за нашей машины высунулся, чтобы в бандита выстрелить — он у меня прямо на мушке был, ты меня оттолкнул и выстрелил сам. И убил его! Я тогда здорово на тебя обиделся, что ты мне самому выстрелить не дал, хотел героем себя чувствовать, а ты мне ничего не сказал, усмехнулся только. А когда я пистолет свой посмотрел, то увидел, что там уже ни одного патрона не было. Вот и получилось бы, что я безоружный перед бандитом оказался, а у него автомат инкассатора был. Ты мне жизнь спас. Помнишь это?
— Прости, Джафар, не помню, — виновато ответил Лев.
— Я тогда домой пришел, отцу все рассказал, матери. Обрадовались они, отец сказал, что вот у нас еще один сын появился. Приглашай его к нам, мы стол накроем, посидим. Я пришел к тебе в гостиницу, благодарить начал, думал, обнимемся мы, как братья, ты к нам в гости пойдешь, праздник наш разделишь. А ты мне лекцию прочитал о том, что мало хорошо стрелять, нужно еще и выстрелы считать, и идти к нам отказался, сказал, что некогда тебе. Расстроились тогда мои родители, что дорогого гостя, который их сыну жизнь спас, не смогли поблагодарить. И в этом ты весь, Гуров. Для тебя подвиги — дело обычное. Ты человеку жизнь спас и дальше пошел, а ему даже возможности не дал тебя поблагодарить.
— Но ты же сам сказал, что характер у меня дерьмовый, — смущенно пробормотал Лев.
— Там один мальчишка из наших сказал, что ты…
— Я знаю, мне перевели. Он сказал, что я несчастный человек.
— Прости, Гуров, но я сейчас тоже так думаю. Нельзя так жить. Прости, если обидел, но я тебе правду сказал.
— Проехали, Джафар! И спасибо тебе большое за то, что выручил! Удачи тебе!
Гуров положил трубку и уперся взглядом в стол. Крячко тут же всполошился:
— Лева, что случилось? Почему ты несчастный человек?
Гуров передал ему свой разговор с Джафаром и растерянно добавил:
— Понимаешь, Стас, я действительно этого не помню. Я вспомнил его имя, фамилию, звание, помнил подробности той операции, но начисто забыл то, что действительно, зная, что у него патронов не осталось, оттолкнул его и выстрелил сам. И всего остального я тоже не помню.
— Лева! — вздохнул Крячко. — Ты такой, какой ты есть, и другим уже никогда не будешь. Тебя нужно или принимать, или не принимать, потому что изменить нельзя. И кончай заниматься самобичеванием! Давай лучше о деле! Значит, как я понимаю, твоя затея удалась, и фомичевские мужики тебе этот список подкинули.
— Да, причем в Москве, в мой почтовый ящик, — подтвердил Гуров. — Маша вчера вечером оттуда письмо вынула. Давай списки сверять и отделять зерна от плевел.
— Ничего мы отделять не будем! — решительно заявил Крячко. — Если все, кто есть в твоем списке, числятся среди убитых, то и нечего копаться! Слава богу, что мужики действительно имена организатора и клиентов из тех сволочей выбили. Но вот кто их казнил? Причем довольно оперативно!
