А Катерина-то, почитай, как два года уж в лесу
сгинула, — отвечал невидимый собеседник, судя по выговору, дедок.
— Ну и что?
— Да ты сам посуди: чего ты утром увидишь? Нечисть, она
ведь по ночам промышляет. А утром прячется — все, ща.
— Ты, Кондрат, сегодня опять самогонку гнал, —
безо всякого выражения сказал бас.
— Гнал, — согласился Кондрат. — Но это к
нашему делу касательства не имеет.
— Да какое такое дело? Завихрения у тебя. На почве
пьянки. Смотри, допьешься до белой горячки, к тебе нечисть прямо на дом начнет
приходить.
— Дак она что, не приходит, что ли? — заблажил
дед. — Почитай, уж неделю почти кажную ночь выходят из болота бабы. Волосы
у их мокрые, лица все в тине и руки зеленые с когтями. А дом-то на отшибе
только мой.
Вот они ко мне и наладились стучаться. Воют, скребутся…
— Ну, а потом?
— А потом уходют.
— Куда уходят?
— Куды-куды? Туды, к автобусной остановке.
— Ну, ты, Кондрат, и мастер сказки рассказывать!
— А у тебя пистолет с собой? — спросил Кондрат.
— С собой, с собой.
Катерина схватила меня за волосы и зашептала прямо в ухо:
— Надо затаиться. Если они нас увидят, стрелять начнут.
Когда я услышала про пистолет, мне в голову пришла та же
самая мысль. Однако нам сегодня хронически не везло. Кондрат и вооруженный
пистолетом Митька шли прямо на нас. Когда мы попытались сдать в сторону,
затрещал хворост под ногами. Мы замерли, замерли и разведчики. Луч фонарика
заметался вокруг, словно прожектор на дискотеке. Надо было срочно что-то
делать.
— Помогите! — слабым голосом позвала я. —
А-ау-у!
Заблудились! Есть здесь кто-нибудь?
Свет наконец нашел нас и начал выхватывать из темноты по
кускам.
— Ах ты, мать твою так! — заверещал
Кондрат. — Кикиморы! Они теперь повдвоем тута. А я говорил! А ты мне не
верил!
— Подожди, не блажи, — оборвал его бас.
— Пойдем, Митька, вертаться надо, а то утянут нас в
трясину твари поганые.
— Сам ты тварь поганая! — внезапно крикнула
Катерина визгливым голосом. — Мы в лесу заблудились! Ты что, грязных
девушек никогда не видел?
— Гражданочки, вы как сюда попали? — деловито
осведомился бас, приближаясь к нам.
— Не ходи, Митька! — закричал дед во всю силу
своих хилых легких. — Твоя погибель на моей совести будет!
— Мы вас не видим, — жалобно сказала я. — Вы
кто?
Давайте поговорим по-человечески.
— Не слушай, Митька! — продолжал надрываться
дед. — Это они повсегда песни сладкоречивые заводят, чтобы путников
заарканить и потом в болото утащить.
— Я тебя, старый хрыч, сейчас точно в болоте
утоплю, — пообещала Катерина. И более мирным тоном обратилась ко все еще
невидимому Митьке:
— Скажите, а как называется это место?
Вместо него мгновенно отозвался дед:
— Ведьмино болото оно называется, вот как!
— Вот блин, да не болото, а село. Или чего тут у вас?
— У нас тут Марьяновка, — сказал Митька. —
Как вы в болото-то попали? Ночью?
— Случайно.
— Случайности, девушки, обычно плохо заканчиваются.
Если б не мы, что бы вы стали делать?
— Известно что, — злобно сказал дед из-за его
спины — Добрались бы до моего дома и стали бы царапаться в дверь.
— Ладно, Кондрат, заткни варежку.
Митька наконец материализовался перед нами. Был он немолод,
одышлив и грузен. И, как выяснилось, представлял в Марьяновке местную власть,
работал участковым.
— Как хорошо, что вы нас нашли, — стонала я,
повиснув на руке участкового тяжелым кулем. Ноги еле-еле шли. Вода в ботинках
казалась теплой, но я знала, что это обманчивое ощущение Дед Кондрат семенил на
приличном от нас расстоянии Только когда мы выбрались из лесу, он перестал
бормотать и креститься.
— Нам надо срочно переодеться, — сказала Катерина.
— В избу не пущу, — мгновенно среагировал Кондрат.
— Пустишь, куда ты денешься, — ответил
участковый. — А будешь препятствовать органам правопорядка, прикрою твою
лавочку.
— Какую такую лавочку?
— Самогоноварильную.
Я была благодарна участковому до слез. Я его почти любила.
Он взял у меня паспорт, потому что у Катерины документов с собой не оказалось.
Паспорт вместе с деньгами я носила в целлофановом пакете, поэтому он не
пострадал от воды. Но потом участковый совершил самую ужасную вещь, которую
только мог придумать, — позвонил в то самое отделение милиции, которое
находилось возле моего дома. Когда я об этом узнала, было уже поздно.
Мы с Катериной, облаченные в дедовы байковые рубашки и
ватные штаны, сидели возле печи и с невероятным усердием составляли словесный
портрет шофера, который вывалил нас в Ведьмино болото. Если верить Кондрату с
его рассказами о нечистой силе и регулярности ее появления со стороны этого
самого болота, сдвинутый тип проделывал эту процедуру уже не один раз.
Видимо, местечко ему чем-то приглянулось. А может, он родом
из этих мест и, свозя сюда «ведьм» со всей округи, за что-то мстит своим
односельчанам?
Однако ни Кондрат, ни участковый по описанию шофера не
опознали.
— Ты номер «Ауди» не запомнила? — спросила
сестрица.
— Конечно, нет. А ты?
— Я тоже, конечно, нет. Знаю только, что машина была
грязно-белая Участковый вернулся к нам, что называется, другим человеком. Он
повеселел, и глаза его, глубоко посаженные, лукаво искрились.
— Скоро приедут за вами, — сообщил он. —
Ждите.
— Кто? — в один голос спросили мы — Ваш муж,
Валерия Леонидовна, Юрий Туманов.
— О, черт! — возопили мы с Катериной в один голос.
— Говорят, вы к нему претензии имеете? — продолжал
между тем участковый. — Милицию вызывали, хотели из дома выставить. А он
ничего, покладистый мужик. Говорят, сразу с места сорвался — и сюда.
Когда на проселке послышался шум мотора, участковый вышел на
крыльцо встречать лже-Туманова. Тот вошел в дом Кондрата весь отглаженный,
хорошо выбритый, приятно пахнущий. Вошел и оглядел нас, сидящих на лавке в
непрезентабельных одежках и шерстяных носках деда Кондрата.
— Ну-с, — радостно сказал участковый, —
забирайте свое добро.
— Где вы их нашли? — спросил самозванец, не отводя
от меня скучающего взгляда.
Из-за занавески выглянул дед Кондрат и рявкнул:
