— Вероятно, не донес. Разрушил две опоры павильона и
попытался поджечь рядом стоящее дерево. Благо оно не занялось, не лето
все-таки.
— Вы что, хотите, чтобы мы оплатили разрушенную часть
павильона?! — возмутился «муженек».
— Да нет, не хочу. Просто иллюстрирую опасность,
которую ваша жена представляет для общества. Когда вы, наконец, примите меры?
Тут уж я не на шутку испугалась. Вдруг Туманов номер два и в
самом деле решит засунуть меня за высокий каменный забор с колючей проволокой
наверху. И я буду всю оставшуюся жизнь делиться с психами догадками по поводу
того, что же все-таки случилось? Нет, этого типа надо как-то задобрить. Может,
предложить ему себя? За свою жизнь я прочла множество книг. Не было случая,
чтобы литературная героиня в критической ситуации не использовала в борьбе с
мужчинами свои природные преимущества. Надо учиться у классиков. Решено.
Попробую прямо по возвращении подарить ему вечер любви.
Однако, судя по поведению лже-Туманова, подобный подарок был
ему без надобности. Даже начни я показывать стриптиз, его скепсис задушил бы
любой физиологический порыв. Но поскольку никаким другим оружием я не обладала,
то решила все же попытаться смягчить его именно женским обаянием.
— Юра, ты, наверное, голоден? — ангельским голосом
спросила я, когда он свалил под вешалку верхнюю одежду. По всей видимости, эта
демонстративная небрежность должна была показать мне всю глубину его
возмущения.
— Рыбы не надо, — сдавленно ответил он и
отправился в комнату.
— А я и не собиралась готовить рыбу! — крикнула я
ему в спину.
— Да? — откликнулся лже-Туманов уже из
комнаты. — Интересно, а что ты собиралась готовить? Кроме рыбы, у нас
ничего нет. К тому же я уже поужинал. А ты, если хочешь, можешь закусить
мороженой треской.
Я промолчала и быстренько сжевала бутерброд, который привнес
в мой желудок чувство дискомфорта. С этим чувством я вышла к Туманову номер два
из ванной в потрясающей ночной рубашке. Он, полулежа на диване, читал книгу с
непроизносимым названием из жизни компьютеров. Я решила, что надо немного
походить по комнате, тогда он волей-неволей заметит, как я восхитительно
выгляжу. Я прошла к стеллажу и начала внимательно читать корешки. Потом
подтащила поближе табуретку и взобралась на нее, чтобы обозреть верхние полки.
Выбрав наконец сборник фантастики, я отправилась к своему
спальному месту и начала перестилать постельное белье, следя за тем, чтобы
движения мои были плавными и изящными.
Сама себе я очень нравилась. До тех пор, пока не услышала за
спиной храп. Мигом обернувшись, я увидела, что нахал спит, уронив книжку на
коврик. Нет, ну не свинья? Ладно, по крайней мере, сегодня он не станет звонить
психиатрам. А завтра, авось, отойдет.
Я достала загадочный кулинарный рецепт, который подложила в
заказанную якобы мною книгу женщина с желтой косой. Включила торшер и
уставилась на записку. Итак, разберем ее по косточкам еще раз. Выделим ключевые
слова: кофе, триумфальный, сахар, вода, чашка, двенадцать, пятнадцать, аппарат,
французский, окрестности, Колумбия. Ключевые слова ни о чем мне не сказали. Я
стала менять их местами, пытаясь сделать так, чтобы в новом сочетании появился
хоть какой-нибудь смысл. Ничего не получалось. Больше всего меня смущало
кошмарное количество сахара и кофе всего на одну чашку воды и само название
капуччино — «Триумфальный». Разве капуччино само по себе не есть название?
Что может быть такого триумфального в чашке кофе?
Вообще дурацкое какое-то слово, вовсе не подходящее к кофе.
В моем подсознании оно было связано только с Триумфальной аркой. Нет, в Париже
я не была. Возможно, некто советует мне уехать в Париж? Но для чего?
Опиться там кофе? И при чем здесь окрестности Колумбии?
Я начала рассуждать иначе. Если сварить кофе по присланному
рецепту, получится самая настоящая отрава.
Значит, рецепт ненастоящий. Это яснее ясного. Выходит,
все-таки шифровка. Неужели я не смогу догадаться, что она означает? Скорее
всего, не смогу. Нет, все же надо попробовать обратиться к Егору. В конце
концов, он академик! Даже если он переехал и сменил работу, я смогу его
отыскать через сестру.
Единственной родственницей Егора была его сестра Елена
Бориславовна. Она всегда относилась ко мне душевно. Уверена, она не откажет мне
в таком пустяке, как номер телефона брата.
Елене Бориславовне недавно исполнилось семьдесят два года.
Последние лет сорок она работала в ателье, шила на заказ женскую одежду. А на
досуге создавала из лоскутов костюмы и платья необыкновенной красоты.
Иногда она дарила их знакомым, но большинство укладывала в
картонные коробки на бессрочное хранение. В незапамятные времена кто-то подарил
Елене Бориславовне женский манекен, а скорее даже куклу в человеческий рост.
Она звала ее Барбарой и относилась к ней, как к квартирантке. Несмотря на то,
что все костюмы шились на ее размер, Барбара всегда была одета в одно и то же
платье, которое Елена Бориславовна раз в полгода исправно отдавала в прачечную.
Возможно, она переодевала свою куклу в отсутствие гостей и таким образом
развлекалась. Навещая Елену Бориславовну, я заставала Барбару то в кресле, то
на диване перед телевизором, то за кухонным столом. Она стала неотъемлемой
частью квартиры и наверняка занимала немалое место в сердце хозяйки.
Елена Бориславовна была дамой утонченной и, как говаривал
Егор, местами экзальтированной Когда она шила или готовила, то не подходила к
телефону. Не подходила к телефону она и в тех случаях, когда мылась, ела,
читала или просто предавалась мечтам. Иными словами, большую часть дня. Кроме
того, выведать у нее что-нибудь заочно представлялось мне невозможным, поэтому
я решила, что ей нужно нанести визит. Завтра так и сделаю.
Бурно проведенный день взвинтил меня невероятно.
Сон не шел, а если еще точнее, то шел куда-то в обратную
сторону. Я отправилась на кухню, прихватив с собой письмо тетки Натальи,
которое тоже внушало определенные надежды. Зажгла газ и, трепеща от
предчувствий, поднесла бумагу к огню. Бумага мгновенно нагрелась, но никакие
письмена на ней не проступили. Я опустила лист ниже. Он тут же вспыхнул, причем
как-то сразу весь, и обжег мне пальцы. Я взвизгнула и разжала их.
Лист упал прямо на конфорку, и пламя взвилось вверх жадными
языками. Я отпрянула и, вместо того, чтобы повернуть ручку, схватила кухонное
полотенце и попыталась сбить пламя. Полотенце тоже загорелось. Я снова
взвизгнула и бросила его в раковину.
На пороге кухни появился заспанный лже-Туманов.
Волосы у него на голове стояли ежиком, придавая ему комичный
вид.
— Что ты тут делаешь? — с подозрением спросил он.
— Что-что! Готовлю, не видишь? — огрызнулась я, не
желая признаваться в том, что занимаюсь расследованием.
— А почему визжишь? Неужели от нетерпения? Так
проголодалась?
