Визитка была точь-в-точь такая же, какую дал мне Пол, только
фамилии, соответственно, разнились. Та же самая компания. Выходит, они коллеги.
— А что. Пол пропал? — полюбопытствовала я.
— Да. Он, видите ли, не отвечает на звонки.
Беспрецедентный случай! Вы не знаете, где Пол?
— Есть два варианта, — сказала я, останавливаясь и
поворачиваясь к Мартину Фостеру лицом. — Вариант первый. Он встретил
очередную русскую красавицу и обалдел от нее до такой степени, что забыл о
своих обязанностях.
— Не может быть, — покачал головой Фостер, и
тесемки его треуха взмыли ввысь и снова опали.
— И вариант второй, — не реагируя на его
замечание, продолжила я — Ваш Пол лежит в каком-нибудь подъезде с двумя дырками
от пуль. Одна — в голове, а вторая — в сердце.
Несмотря на свою очевидную жизнестойкость и доселе отменный
цвет лица, Мартин Фостер тут же пошел трупными пятнами. Основы русского языка
тоже мгновенно выветрились у него из головы.
— Откуда ви знает? — взвизгнул он, отступая на два
шага назад.
— Я только предполагаю. — Я пожала плечами и с садистским
удовольствием добавила:
— Всех, с кем я знакомлюсь в последнее время, находят
почему-то именно в таком непрезентабельном виде. Кстати, с вами это тоже может
случиться. Вы мне не расскажете, почему?
— Нет, — замотал головой американец и снова попятился. —
Я не знаю, честный слов!
Мартин Фостер повернулся и, приподняв полы своего длинного
роскошного пальто, помчался прочь, словно заяц, попавший в свет автомобильных
фар. Он петлял по дорожке, загребая грязь начищенными ботинками. Я немного
похохотала ему вслед — просто так, ради самоутверждения — и отправилась домой.
Буду гнать всех дурацких иностранцев. Мне и отечественных неприятностей
хватает.
Уже на лестничной площадке было слышно, как надрывается
телефон. Скорее всего, это Катерина. После вымачивания в Ведьмином болоте она
все же слегла с температурой и кашлем, и у нее даже не было сил пытать меня по
телефону. Впрочем, я была этому даже рада. Теперь, когда никаких сомнений в
собственной нормальности у меня не осталось, компаньонка, обремененная маленьким
ребенком, меня не устраивала. События последнего времени выглядели страшновато.
Два трупа все-таки. Хоть они и исчезли, это вовсе не значило, что вместе с ними
исчезла и опасность.
— Алло! — крикнула я, врываясь в квартиру с
лошадиным топотом. Вдруг не успею и пропущу что-нибудь важное?
— Привет, Лерочка! — воскликнул в трубке смутно
знакомый женский голос. — Это Елена!
Я сообразила, что это секретарша Валдаева, и, радостно
поздоровавшись, стала ждать, когда она назовет какие-нибудь цифры.
— Я хотела узнать: какого размера ты покупала костюм
прошлым летом? Красный, американский? Мне он был впору, а теперь я не могу
припомнить.
Я посмотрела на часы и уверенно ответила:
— Восемнадцатый.
Если телефон прослушивают мужчины, они ничего не заподозрят.
Откуда им знать, что восемнадцатый американский размер подошел бы мне только в
одном случае: если бы меня было в два раза больше. Но цифра должна была
означать время встречи. А раньше шести я к «Речному вокзалу» не успею. Мне ведь
надо еще пообедать.
Не могу же я выносить все эти переживания на голодный
желудок? Так и язву недолго заработать. Кроме того, полчаса беспокойства
отнимают столько же сил, сколько аэробика доктора Вайса. А силы необходимо
восстанавливать, чтобы не пасть, словно лошадь, в самом конце забега.
— Ладно, тогда пока, — сказала между тем
Елена. — Пойду прибарахлюсь. Потом еще позвоню, расскажу, что купила. Я
сейчас в торговом центре — Пока, — сказала я, прикидывая, что бы такое
приготовить, чтобы не застрять на кухне.
В конце концов я решила сварить суп из замороженных
шампиньонов и вермишели-пятиминутки. Для мужа-самозванца я демонстративно
выставила на стол банку кильки в томате. Он ведь вчера принял меня за
алкоголичку! А что может быть у алкоголички в холодильнике? Только закусь, не
правда ли?
Итак, визит на фирму, где работал Егор, придется отложить на
завтра. Встреча с частным детективом гораздо важнее.
* * *
Почему-то я думала, что сыщик, подменивший Валдаева, должен
быть достаточно молодым. Поэтому когда со мной заговорил пожилой дяденька,
похожий на лейтенанта Коломбо, в скромном пальтишке, в карманы которого он
засунул руки без перчаток, я даже как-то не сразу сообразила, как реагировать.
— Стойте спокойно, — поспешил сказать тот. —
Меня зовут Виктором. Сделайте вид, что выбираете книгу.
Я и в самом деле выбирала книгу в тот момент, когда он
подошел. Даже не успела добраться до остановки маршруток, где, собственно, и
должна была состояться встреча.
— Я был в Питере. Ваш муж скрылся. Никаких следов.
Но я над этим работаю. Кстати, если вам интересно: семьи у
него там нет, он блефовал.
Я вздохнула с облегчением. Обломки теории о параллельных
мирах все еще болтались в бурном море моего подсознания. Приятно было от них
освободиться.
— Тут такое дело, — пробормотала я, схватив с
прилавка томик Гаррисона и начиная быстро пролистывать страницы. — Я
получила очень странное послание.
Я в двух словах рассказала о записке и о том, как узнала
описание женщины с желтой косой, которая вложила записку в книгу.
— Понятия не имею, кто она такая, но если в ходе
расследования вам попадется женщина с подобными приметами, дайте мне знать.
Виктор сдержанно кивнул.
— Но это еще не все, — продолжала я. — Вот
вам адрес, — я сунула в его руку бумажку, на которой записала все данные
на почтальона, труп которого исчез с лестничной площадки. — Попробуйте
выяснить, куда подевался этот человек. Его убили на моей лестничной площадке,
но никто этому не верит.
Виктор еще раз кивнул и сказал:
— Когда будут новости, Елена позвонит.
Я схватила с прилавка подвернувшийся под руку любовный
роман, сунула продавцу деньги и нырнула в метро.
Дома меня ждал не насытившийся до сих пор лже-Туманов. Он
вылакал кастрюльку супа и теперь хмуро ковырял вилкой в банке с килькой. Я
сжалилась над ним и повязала фартук.
— Погоди, — я отобрала у него консервы. —
Сейчас зажарю для тебя кусок мяса.
— Для меня? — искренне удивился он. — Чем же
я заслужил твое хорошее отношение?
— Ничем. Когда этот фарс закончится, я хочу, чтобы ты
вспоминал обо мне без неприязни.
— Я испытываю неприязнь не к тебе, а к рыбе, —
пробормотал он, но тут же спохватился и воскликнул:
— Ты называешь наш брак фарсом?! И почему это,
интересно, он должен закончиться? Мне не нравится такая постановка вопроса!
