Чем ближе к ночи, тем фривольнее становились мои мысли.
Мучения закончились вместе с занятиями, но мой дух уже был сломлен.
После Владика проверять меня на Прочность взялся коллега по
работе, двадцатидвухлетний Митя. У него был шоколадный загар, шоколадные глаза
и сладкий рот.
Один раз мы поцеловались с ним в скоростном лифте, и это
надолго выбило меня из колеи. Нельзя сказать, чтобы Берингов не нравился мне.
Однако судьба ужасно несправедлива! Несмотря на то что он изо всех сил старался
быть состоятельным мужем, ни в чем не уступающим молодым мужчинам, меня все
больше и больше тянуло на «юное тело». Я ругалась последними словами, плакала
по ночам, давала себе страшные клятвы, но все было напрасно.
Мой разум боролся с физиологией почти полгода. Победу одержала
физиология. В мае мы с Беринговым отправились на курорт в Испанию, где моя
супружеская верность капитулировала. Море, солнце, полуголые тела на выжженном
песке Картахены, прохладительные напитки с капелькой алкоголя, романтическая
музыка, звучавшая над открытой верандой ресторана вечерами, разноцветные
отражения, поплавками выныривающие из темных волн, и яркие огни — все это
ударило мне в голову. Удар был такой силы, что мне в буквальном смысле слова
снесло крышу. И к восхитительному запаху одной из южных ночей очень скоро
добавился аромат измены.
— Ту злосчастную ночь мой законный муж провел один.
Я же сходила с ума в объятиях смуглого не то испанца, не то
португальца, который занимался любовью безо всякого старания, с той
естественностью, которой мне так не хватало.
Наутро я обнаружила, что Берингова в отеле нет. Нет и его
чемодана. Поскольку номер был оплачен на неделю вперед и самолет тоже летел
домой через неделю, я осталась на курорте. Возвратившись в Москву, я некоторое
время сидела мышкой в квартире, однако Егор не возвращался. Начав поиски, я
узнала, что муж подал на развод. Мало того, нас уже развели без меня. Когда я
попыталась узнать подробности, скучные чиновники, прогнав меня сквозь строй,
выдали мне свидетельство о разводе.
Меня обуревали самые противоречивые чувства. Я впала в
настоящую депрессию. Тут же посыпались неприятности и несчастья, самыми тяжкими
из которых оказались смерть мамы и потеря работы. Катерина, чтобы привести меня
в чувство, купила путевку в подмосковный пансионат «Елочки» и, собственноручно
собрав чемодан, выпроводила меня на целых двадцать четыре дня восстанавливать
нервы. Именно там я встретилась с Тумановым.
Его угораздило влюбиться с первого взгляда, я же, в свою
очередь, вцепилась в него, как клещ. Две недели мы не расставались, потом там
же, в Подмосковье, в местном загсе, не сообщив о радостном событии
родственникам и друзьям, расписались. Туманов ухитрился утрясти вопрос с
положенным по закону месяцем ожидания, так что в Москву мы возвратились
супругами, проведя первую половину медового месяца в «Елочках».
Из квартиры первого мужа я уехала сразу же, как только
получила свидетельство о разводе, так что мы с Тумановым поселились у меня, в
однокомнатной квартирке возле «Динамо». Туманов был сиротой. До встречи со мной
он снимал комнату в Алтуфьеве и занимался компьютерными сетями. Перед тем как
отправиться в отпуск, уволился, присмотрев новое место в компании «Квадро». Две
недели мы прожили душа в душу. И вот вчера — пожалуйста! — Туманов исчез,
а в доме появился незнакомец, выдающий себя за него.
Итак, что касается любви. Подсознание в унисон с Катериной
твердило мне, что о любви речь не идет и скоропалительное замужество
свидетельствует лишь о скверном состоянии моей нервной системы. Тем не менее
после свадьбы подсознание на время притихло, а Катерина была готова
познакомиться с Тумановым и зачислить его в число любимых родственников. Мы
тянули со встречей лишь потому, что у сестры разболелся ребенок, а муж уехал в
командировку и ей было не до гостей.
Однако когда малышу срочно потребовалось лекарство, Туманов
вызвался отвезти его своим новым родственникам. Тогда-то они с Катериной и
встретились в первый раз. Как сейчас помню: я положила лекарство в пакетик,
завязав его для надежности двойным узлом, и Туманов спрятал посылочку во
внутренний карман куртки. Кстати, он тогда звонил мне с дороги.
А теперь Катерина утверждает, что у нее в тот вечер был вот
этот самый тип, который сейчас сидит за кухонным столом, покачивая ногой в
Юриной тапочке.
— Ну так что? — воинственно спросила я, с грохотом
придвигая для себя табуретку. — О чем вы договорились?
Сдать меня в сумасшедший дом?
— Перестань молоть чепуху! — возмутился
лже-Туманов. — Ни о каких больницах речь не идет. Хотя проблемы у тебя,
солнышко, несомненно, есть. Дело в том, что у тебя уже случались провалы в
памяти, но я старался не обращать внимания.
Он лгал. Вот с чем, с чем, а с памятью у меня всегда было
все в порядке.
— Давайте, — предложила я им, — проверьте
меня. — Я помню все номера телефонов в своей записной книжке, номер своего
паспорта, дни рождения знакомых, имена, названия всех пригородных станций,
через которые мы проезжали по дороге на дачу, когда были детьми, и еще тысячу
всяких сведений. Ну, что же вы? Начинайте! Спрашивайте!
— Лера, да ты не волнуйся! — робко сказала
Катерина. — Думаю, ничего страшного не происходит. Просто…
Нервное потрясение., — Ты думаешь, это из-за
Берингова? — взвилась я, злобно уставившись на бесцеремонную
сестрицу. — Не могла не заняться злопыхательством в подходящий момент.
Обязательно надо впутывать сюда этого.., этого типа.
— Я не тип! — внезапно возмутился
самозванец. — Я твой законный муж! У меня и документы есть!
Глаза у него стали круглыми, а губы обиженно скривились.
Честно говоря, я не ожидала такой реакции и слегка опешила. Мне даже в голову
не приходило, что аферист может обидеться.
— Что будем делать? — спросил между тем
лже-Туманов, успокоившись и забарабанив пальцами по столу. — Лера не
признает во мне мужа, хотя официально мы женаты. Мне снова снять комнату? И
подать на развод?
Этого ты от меня ждешь? Хочешь выгнать из дома?
— Ну, выгоню я тебя! — воскликнула я
яростно. — Мой настоящий муж при этом не появится, как по волшебству!
Куда-то же он делся!
— Кто такой этот твой настоящий муж? — наконец
спросила Катерина, всплеснув руками.
Кстати, моя сестра очень симпатичная молодая женщина. Волосы
у нее светло-русые, такие же, как у меня.
Только у меня они другой длины — до плеч. А у Катерины
модная стрижка «лесенкой» с высоко взбитой челкой.
И глаза у нас разные. У меня серо-голубые, а у нее — такой
яркой голубизны, что иногда кажется, что они ненастоящие и раскрашены вручную.
— Паспортные данные моего мужа, — угрюмо сказала
я, — совпадают с паспортными данными этого типа. И внешне они немножко
похожи. Однако Юра чуть ниже ростом и у него другое лицо.
