— Конечно, успокаиваю. Ты мне, кажется, за этим и
позвонила: чтобы я тебя успокоила, разве не так?
— Не так! Я требую, чтобы ты разобралась с этим
дядькой!
— Не стану я с ним разбираться. У него на лбу не
написано, что он имеет злые намерения. Причем конкретно по отношению к тебе.
— Значит, ты предлагаешь мне третью ночь подряд торчать
у окна? Я не сплю, не ем…
— Ночью есть вредно, — тут же парировала я.
— Прекрати меня подкалывать! Это очень серьезно!
Я почувствовала, что переспорить сестрицу мне не удастся, и
издала тяжелый вздох, с трудом вылезая из кресла, в которое успела плюхнуться
во время разговора.
— Ладно, жди, сейчас приеду, — мрачно пообещала я,
вдевая ноги в только что снятые сапоги.
— Что-то случилось? — спросил самозванец, вздернув
бровь. — Я могу помочь?
— Не можешь, — помотала головой я. — Это так…
Женские штучки.
— Значит, грубая мужская сила не нужна?
Я посмотрела на него, сощурив один глаз. Ох, мнится мне, он
в курсе всего, о чем я разговариваю по телефону.
По крайней мере, по домашнему. Вероятно, он намекает на то,
что если я не Шварценеггер, то он вполне может его заменить. Странная ситуация!
Просить человека, которого я считаю своим врагом, помочь разобраться с другим
человеком, появление которого, как считает Катерина, напрямую связано с ним же
самим. Нет, запутывать все до такой степени мне не хотелось.
— Ложись спать без меня, — сказала я, приняв
окончательное решение.
— Можно подумать, что я когда-нибудь ложился с
тобой, — пробурчал недовольный «муженек».
— Ценю твой юмор.
— Может, мне прямо сразу отправиться в отделение
милиции? — ехидно спросил он. — Чтобы не утруждать тот палец капитана
Щедрина, которым он набирает наш домашний номер телефона?
— Не стоит. Кроме того, пальцу Щедрина необходима
тренировка — ловчее будет жать на курок.
— Тебе просто невозможно заткнуть рот, —
пробормотал лже-Туманов.
— Почему же? Настоящие мужчины затыкают его
поцелуем, — ехидно сообщила я и захлопнула дверь прямо перед его носом.
Не знаю, как лже-Туманову, но мне наши пикировки стали в
последнее время даже доставлять удовольствие.
Сказать по правде, они чем-то даже смахивали на флирт.
Интересно, а он сам это замечает? Я постаралась выбросить
самозванца из головы и переключиться на ту ответственную миссию, которую
взвалила на себя.
Итак, газон Катерины Там должен шататься некий тип лет
шестидесяти на вид, который появлялся здесь уже третью ночь подряд. Я решила,
что обстановку нужно оценить издали На улице было уже темно, горели фонари, и
редкие снежинки медленно падали с неба, демонстрируя себя тем, кто был
романтически настроен. Я не обращала внимания ни на снег, ни на холод, ни на
пьяные выкрики из подворотен. Пристань ко мне шпана, ей станет здорово не по
себе. Во-первых, благодаря аэробике доктора Вайса я научилась так высоко
выбрасывать ноги, что могла расквасить нос сапогом, почти не напрягаясь. А
во-вторых, я была доведена неприятностями до такого состояния; что шпана,
уверена, испугалась бы одного звука моего голоса.
В кармане куртки у меня лежало много всякой всячины, в том
числе и маленький баллончик с дезодорантом «Запах Сахары». Как это ни
прискорбно, но если название хоть немного соответствует действительности.
Сахара пахнет отвратительно. Я бы никогда не решилась опылить себя парфюмерным
средством, которое мало чем отличалось от клопомора. Впрочем, стоило оно
гораздо дороже. Поэтому я приберегла «Запах Сахары» на случай нападения Если
кто захочет на меня напасть, вот пусть он и нюхает это счастье. Правда, я не
знала, успею ли в критической ситуации достать дезодорант из кармана, снять с
него крышку, найти дырочку, чтобы точно знать, куда брызнет струя, и только
потом нажать на кнопочку Думаю, дело тухлое. Однако все равно. «Запах Сахары» в
кармане как-то успокаивал.
Неизвестный тип действительно бродил по газону перед домом
Катерины. На нем было короткое темное пальто и ужасная вязаная кепка с
маленьким козырьком, которая даже издали придавала ему кретинский вид. До какой
степени самовлюбленным нужно быть, чтобы терпеть себя в таком головном уборе? Я
спряталась за дерево и стала наблюдать.
Неизвестный в кепке некоторое время петлял между песочницей
и детскими качелями, потом остановился и задрал голову вверх. Я тоже посмотрела
вверх и тут же увидела окно Катерининой кухни. Не надо было даже напрягаться,
чтобы сообразить, где оно находится. Потому что моя сестрица спряталась за
занавеской и выглядывала оттуда, оттянув ее в сторону одной рукой. Поскольку
свет был включен, мою безмозглую сестрицу было отлично видно.
«Интересно, — подумала я раздраженно, — как дети, рожденные и
воспитанные одними и теми же родителями, могут разниться до такой степени? И
ведь она старше меня! И считает себя мудрее, опытнее, практичнее и удачливее.
Обидно».
Мне показалось, что незнакомец действительно смотрит на
Катерину. Даже если он явился сюда по другому поводу, вполне вероятно, ее
неподдельный интерес провоцирует его не сводить глаз с моей сестрицы. Это может
быть кто угодно. Допустим, драматург, который прогуливает свое воображение,
когда на улице почти нет прохожих и ему никто не мешает закончить сцену или
придумать потрясающий финал. Или композитор, сочиняющий новые мелодии. Или
любой другой работник умственного труда, которому необходимо хоть несколько
часов в сутки ходить ножками и дышать свежим воздухом. Катерина просто
перестраховщица. Впрочем, я все равно уже пришла на ее зов. Так и быть, выясню,
кто он такой, этот дядька в кепке.
Я вышла из-за дерева и решительной походкой двинулась в
сторону газона Некоторое время незнакомец не обращал на меня внимания, но потом
вдруг резко обернулся и замер на месте, глядя, как я иду на него грудью.
Возраст его Катерина определила довольно точно. Он и впрямь
был немолод. Но в отличие, например, от Берингова, который принадлежал к одной
с ним возрастной группе, этот человек был стар душой и телом. Несмотря на
пухлость, кожа уже обвисла на нем, нос был курносым, и все это вместе придавало
ему сходство с бульдогом.
— Что, дядя? — спросила я, остановившись прямо
перед ним. — Не спится?
— Лерочка! — шепотом произнес он, потрясение глядя
на меня.
У него было такое лицо, как будто я только что свалилась с
Луны прямо ему под ноги. Тут я тоже позволила себе изумиться.
— Откуда вы меня знаете? — спросила я, всплеснув
руками. Просто ужас какой-то. К кому ни подойдешь в этом городе, его или потом
убьют, или он, как выясняется, имеет ко мне пиковый интерес.
— Как же мне тебя не знать, ведь я твой папа!
В ответ я глупо хихикнула:
