— Лерочка, трубка не пролезет под дверь! — жалобно
возразил Денис.
Господи, какие эти мужчины беспомощные! Выпендриваться они
могут только перед женщинами. А силу показывают лишь тогда, когда те же женщины
посоветуют, куда ее применить.
— Так сломай дверь! — легко предложила я.
— Ты что?! Мы только что поставили новые коробки.
Дубовые.
— Тебя пугает, что ты не справишься с дубом?
— Нет, меня пугает цена этой двери, — признался
Денис. — Если я ее раздолбаю, Катерина меня убьет.
— Слушай, а это мысль! — воскликнула я. —
Сделай вид, что ломаешь новую дверь. Думаю, моя сестрица тут же выскочит из
кухни, чтобы разобраться с тобой. Тут-то ты и сунешь ей в руки трубку!
Остальное я беру на себя.
— Лучше бы ты приехала, — пробормотал Денис.
Судя по стуку, он положил трубку на стол или прямо на пол.
Вслед за этим раздался его мрачный голос:
— Катерина, открой дверь! Тебе Лерочка звонит! Она
просто требует, чтобы ты взяла трубку.
Ответа мне не было слышно, только невнятное «бу-бу-бу».
— Все, мое терпение кончилось. Я ломаю дверь! —
совершенно неубедительно сказал Денис, после чего бросился на искомую дверь
грудью. Удар был, на мой взгляд, пустяковым, однако в ответ тут же раздался
визг Катерины. Теперь-то я хорошо ее слышала:
— Ты что, офонарел? Мы только что заплатили за эту
дверь бешеные бабки!
Дениса ее визг безумно воодушевил. Я поняла это по тому, как
изменились его интонации. Теперь в его голосе слышалась настоящая угроза.
— Катерина, открой, иначе я разнесу весь дом!
Да-а… Засиделся мужик. Ему бы плаванием заняться или в поход
сходить в горы с палаткой. Или сплавиться по реке на байдарке.
— Алло! — внезапно крикнул Денис, схватив
трубку. — Кажется, я разозлился по-настоящему. Теперь держись!
— Нет! Денис! — Я поняла, что если с дверью и в
самом деле что-нибудь случится, мне несдобровать. Впоследствии, когда
подробности произошедшего будут рассказаны Катерине мужем, она, естественно,
решит, что во всех грехах виновата я. Впрочем, как всегда. — Я придумала
кое-что получше.
— Говори, — разрешил тот.
— Приложи трубку к щелке в двери, я поговорю с ней так.
— В двери нет щелок.
— Ну, приложи куда-нибудь! — Эти мужчины могут
своей тупоголовостью довести до истерики. Даже юристы. «Вне службы все мужчины
всего лишь мужья», — решила я и, набрав в грудь побольше воздуха,
закричала с невероятным усердием:
— Катерина! Немедленно возьми трубку.
— Подожди! — проблеял Денис. — Я еще ничего
не сделал! У меня чуть барабанная перепонка не лопнула, ты чего?
Время катастрофически утекало, а моя сестрица продолжала
упорствовать. Надеюсь, на кухне ничего, кроме вермута, не завалялось. Я
вспомнила себя и тот самый коньяк, с которого, собственно, начались все мои
приключения, и завопила с утроенной силой:
— Катерина! Мне нужно новое платье! К вечеру! Ты должна
мне его сшить Возьми трубку!!!
Через полминуты моего непрерывного сиренообразного вопля в
трубке раздался спокойный голос моей сестры:
— Ты чокнулась? Сшить платье к вечеру? Ты меня ни с кем
не перепутала?
— Господи, слава богу! — выдохнула я. —
Надеюсь, ты не пьяна?
— Я разве когда-нибудь решала проблемы с помощью
алкоголя?
— Но Денис сказал, что ты заперлась с бутылкой вермута!
— Ну и что? Я хорошо закусила, и он уже выветрился из
организма.
— Надеюсь.
— Так что там с платьем?
— Ты помнишь, я получила приглашение на художественный
показ моделей?
Конечно, она помнила. Я рассказывала ей все подробности
своих похождений. Переодевание в общественном туалете, поход в «Делифранс»,
приглашение, оставленное под пустой чашечкой на том самом столике, за который я
села..
— Значит, ты все-таки решила пойти?
— Кто не рискует, тот не пьет шампанское!
— Ой, пожалуйста, не надо о спиртном.
— Вермут — это не спиртное, — возразила я, —
а сладкая водичка.
— Да-да, сладкая водичка, которая выливается солеными
слезами.
— Что ты оплакивала?
— Не смейся, я думала о тебе.
— Иными словами, завидовала моей полнокровной жизни и
оплакивала свое никчемное существование домохозяйки?
— Как ты можешь так говорить? Нет, Лерка, ты совершенно
недальновидная. Звонишь с нижайшей просьбой, а потом начинаешь меня же
критиковать.
— А чего мне к тебе подлизываться, если ты не хочешь
шить платье?
— Я не не хочу, а просто реально смотрю на вещи. Я не
успею. И никто не успеет. У тебя уже есть отрез?
— Чего?
— Ну, материал?
— Откуда он у меня возьмется?
— А подходящая выкройка?
— А она откуда у меня возьмется?
— Ладно, жди, сейчас приеду.
Если я думала, что сестрица приедет с сантиметром, мелком и
журналом выкроек, то глубоко заблуждалась.
Она приехала с огромным желанием потрепать языком.
— А где твой муж? — спросила Катерина, ворвавшись
в комнату и подозрительно посмотрев на валяющийся на диване галстук толщиной с
мышиный хвост. Я уже заметила, что лже-Туманов считает стильным вешать на шею
нечто, похожее на шелковые веревки.
— Мой муж в Питере, — раздраженно ответила
я. — А где тот тип, который ежедневно опустошает мой холодильник, я не
знаю.
— Может быть, стоило бы за ним немножечко последить?
— Я пробовала. Но он хитрый, как сволочь. Мгновенно
сбросил меня с «хвоста». И так стильно это проделал — я мысленно ему
поаплодировала.
— Значит, ему есть чего опасаться, — заявила
Катерина. — Раз он ведет себя подозрительно и отрывается от слежки.
— Надо же, какие речи! Он же тебе нравится! — я
обвинила сестрицу в непоследовательности.
— Нравится. Но, к стыду моему, мне часто нравятся
нехорошие люди.
— Скажи проще — тебе нравятся безнравственные мужчины.
— Что ж, это мой единственный недостаток, —
отрезала она. — Так что, тебе необходимо платье, сшитое вручную?
— Ты поняла правильно.
— Когда ты мне об этом сказала, я сразу же подумала о
сестре твоего первого мужа. Ведь она всю жизнь работала в ателье и шила как
сумасшедшая. Позаимствуй у нее какой-нибудь наряд, у нее их тучи, не забыла?
