— Если честно, я уже подумывала об этом. Но она вряд ли
расстанется хоть с одним из них добровольно.
Они все заперты у нее в кладовке на висячий замок. Кажется,
это единственное, чем она дорожит по-настоящему. Даже антикварный комод
вызывает у нее меньше эмоций.
— А что, если тебе выйти на подиум в платье
Барбары? — внезапно оживилась Катерина и так выпучила глаза, как будто
внезапно пришедшая мысль в прямом смысле слова свалилась ей на голову.
Я мгновенно поняла, насколько это замечательная идея.
— Катерина! Ты просто чудо! Давай собирайся, поедем к
Елене Бориславовне.
— Что-то ты как-то быстро воодушевилась. Я, например;
не уверена, что старушка согласится дать нам это платье напрокат.
— Есть один шанс. Барбара недавно поставила пятно на
подол.
— То есть, иными словами, Елена Бориславовна что-то
пролила на нее. Мне кажется, она делает это специально, чтобы чувствовать, что
она не одна в доме. А так Барбара вроде бы живет своей жизнью.
— Сейчас Елена Бориславовна и так не одна. Я же тебе
рассказывала про ухажера.
— Так как ты выманишь у нее платье?
— Я предложу отнести его в чистку.
— Хочешь сказать, ты представишь на конкурс сшитый
чужими руками да еще грязный наряд?! — возмутилась Катерина.
— У меня есть пятновыводитель, так что не переживай
заранее. Времени полно. Мы успеем привести платье в порядок.
— И все же я не уверена, что Елена Бориславовна отдаст
его добром.
— Если не отдаст добром, придется выкрасть.
— Ты сживешь старушку со свету.
— Каким же это образом?
— Она разволнуется, у нее подскочит давление, потом
наступит гипертонический криз…
— Катерина, — зловещим голосом сказала я. —
Если ты боишься, я все сделаю одна.
— Ни капельки я не боюсь, — неубедительно соврала
сестрица.
— Тогда собирайся, поедем добывать наряд. Мой так
называемый муж оставил машину возле подъезда, и ключи здесь, так что пешком нам
таскаться не придется.
* * *
Дедок, из-за которого последняя моя встреча с Еленой
Бориславовной закончилась скандалом, отворил дверь и, пропустив нас в коридор,
чинно предложил раздеться, после чего аккуратно развесил наши пальто. Выглядел
он, словно дворецкий, который всегда держит в уме, сколь важным господам
служит.
— А что, — не удержалась я от комментария, —
в прошлый раз нельзя было поступить точно так же? Пригласить в дом, предложить
чаю? А не прятаться в шкафу?
Дедок пожевал губами и серьезно ответил:
— Вопрос вызывает у меня искреннее недоумение.
Неужели непонятно? Тогда мы не были расписаны. Мое
нахождение с Еленой Бориславовной наедине могли не правильно истолковать.
— Кто? — с живостью поинтересовалась
Катерина. — Кто мог не правильно истолковать?
Дедок удивился еще больше и, прежде чем ответить,
неодобрительно пожевал губами:
— Родные, соседи…
— И вы из-за этакой-то мелочи побежали жениться? —
не поверила та. — Чудак вы, братец.
— У Елены Бориславовны всегда была безупречная
репутация, — оскорбился до невозможности молодожен.
— Вы ее подмочили, когда забрались в кухонный
шкаф, — съехидничала я.
— Я уже иду! — донесся до нас голос милейшей
сестры Егора.
Елена Бориславовна вплыла на кухню в шелковом китайском халате.
В ушах у нее болтались серьги с громадными кусками бирюзы, небольшой голубой
булыжник был также вставлен в перстень, украшавший ее указательный палец. Елена
Бориславовна сдержанно поздоровалась и официально представила нас своему
новоиспеченному супругу.
Имя у него было комическое — Пафнутий Ксаверьевич. У этого
обломка прошлого века был здорово подвешен язык, и, пока мы пили чай, он
повествовал о делах давно минувших дней, причем так увлекательно, что Катерина,
поставив пустую чашку на стол, от всей души посоветовала ему писать мемуары.
— Огребете кучу денег. Ваши мемуары могут купить
французы. Они любители всяких пикантных штучек!
Пафнутий Ксаверьевич был польщен. Елена Бориславовна
посмотрела на нас благосклонно. Видимо, потрафив ее муженьку, мы подняли ей
настроение.
— Может быть, пойдем в комнату, побеседуем? —
предложила она.
Мы с Катериной с радостью согласились, потому что Барбары на
кухне не было. Мы обнаружили ее в комнате на диване. Платье с пятном на подоле
все еще было на ней. Барбара была очень похожа на живую женщину. Даже колени у
нее сгибались, поэтому поза куклы, сидящей на диване, казалась достаточно
естественной. У Барбары, кроме того, были прелестные золотистые волосы, которым
могла бы позавидовать любая гостья хозяйки, и лупоглазые синие глаза,
нарисованные эмалью на ее белоснежном и необычайно безмятежном лице.
— — Ах, ах, Елена Бориславовна! — воскликнула
я. — Вы так и не сдали платье в чистку! Барбара выглядит в нем просто
неряхой. А ведь когда кто-нибудь появляется здесь, сразу же принимается ее
разглядывать. Барбара — персона совершенно особенная, она привлекает к себе
внимание.
— Ну, у меня теперь много других забот, —
улыбнулась старушка, показав идеальные зубные протезы. — Кроме того,
чистка — это дорого. Не забывайте, я только что вышла замуж. Всего стало нужно
вдвойне. Столько расходов сразу навалилось!
— Лапочка, у нас достаточно средств! — мягко
одернул ее Пафнутий Ксаверьевич. — Я не беден, ты не забыла?
— Все равно, — не согласилась Елена
Бориславовна. — Двое людей должны быть вдвойне экономней.
— А давайте я сама сдам одежду Барбары в чистку! —
обрадовалась я подходящему поводу утянуть платье из дому. — И сама
заплачу.
— Не стоит, Лерочка, у меня есть пятновыводитель.
Катерина криво усмехнулась. Мы переглянулись и замерли, не
зная, что говорить дальше. Пафнутий Ксаверьевич, почувствовав, что все
притихли, снова принялся за свои байки. В разгар очередной достаточно
фривольной истории, участниками которой были граф и его крестьянка, Катерина
наклонилась ко мне и сказала:
— Придумай, как их удалить из комнаты.
— А что, может, еще по чашечке чая? —
преувеличенно веселым голосом спросила я, хлопая ладонями по коленкам.
— Отчего же нет? — Елена Бориславовна была
радушной хозяйкой и без колебаний готова была идти на кухню расставлять чистые
чашки. — Может, вы проголодались, девочки? — обеспокоенно спросила
она.
— Да! — хором воскликнули мы с Катериной, причем с
таким оживлением, как будто все это время сидели и думали только о еде.
