— Впрочем, думаю, скорость тут ни при чем.
— Наверное, они разыскивают опасных
преступников, — предположила я шепотом.
— Но мы с тобой на них явно не тянем.
— Может быть, они думают, что преступники лежат у нас
под ногами.
Милиционер взял нас на мушку. Катерина торопливо
перекрестилась. Я на всякий случай последовала ее примеру.
— Приключения продолжаются, — напряженным голосом
сказала сестрица. — Надеюсь, нас не начнут отстреливать, словно уток?
— Кажется, охотничий сезон еще не открылся, —
пробормотала я.
Когда нас вытащили из машины и заставили положить руки на
багажник, Катерина повернула ко мне голову и сказала:
— Не понимаю, почему от тебя сбежал муж? С тобой так
весело!
— Что у вас в багажнике? — спросил кто-то сзади
грубым голосом.
— Барбара, — незамедлительно ответила
Катерина. — Она завернута в покрывало, и она неживая.
— Догадываюсь, что неживая. Значит, вы признаетесь в
совершении преступления?
— Как быстро эта старая вешалка Елена Бориславовна
настучала на нас ментам, — прошипела сестрица. — Я ведь говорила
тебе, что она сильно привязана к этой чертовой кукле!
— Нас что, теперь будут судить как воровок? —
жалобно спросила я, пытаясь оглянуться, чтобы разжалобить милиционеров своими
большими честными глазами. — Мы ведь взяли Барбару ненадолго. Просто
хотели покатать ее на машине. Она, бедняжка, так долго пылилась дома!
— Расскажите это своей старой шляпе, — насмешливо
сказал милиционер и, обернувшись к своим, пояснил:
— Они говорят, что украли труп для того, чтобы просто
покатать его на машине.
— Труп?! — хором закричали мы с Катериной,
синхронно разворачиваясь лицом к представителям закона.
— Вы что, чокнутые? — громко возмутилась моя
сестрица. — Какой труп? Откуда взяться трупу? Это кукла!
— Не обзывай их, — предупредила я ее одной
половиной рта. — Они только еще больше разозлятся.
— О чем она толкует? — спросил один милиционер у
другого.
— О том, что у нас в багажнике кукла. Знаете, такая
большая Барби, только для взрослых, — заискивающе добавила
Катерина. — Не будете ли вы так любезны проверить?
— Конечно, они проверят, — прошипела я. — Не
верить же нам на слово.
Обнаружив, что никакого тела в багажнике на самом деле нет,
милиционеры почему-то разгневались. Все кончилось тем, что они назвали наше
поведение безответственным и аморальным и по этому поводу потребовали у нас сто
рублей.
— Интересно, что аморального в том, что мы везем в
багажнике манекен? — задумчиво спросила Катерина, припудривая лицо. После
любого переживания ее рука непроизвольно тянулась к пудренице, из чего я
сделала вывод, что ее нос имеет прямую связь с нервной системой.
— Может быть, они подумали, что мы приобрели Барбару в
каком-нибудь секс-шопе? — предположила я.
— Зачем? — опешила Катерина.
— Ну… Не знаю. Придумай что-нибудь сама.
— Я не настолько осведомлена в этих делах, как ты
полагаешь! — гордо ответствовала сестрица.
Я не удержалась и хмыкнула. В ее-то возрасте называть секс
«этими делами»? Потрясающе!
Вспоминая людей в форме и их поведение, мы начали тихо
хихикать, потом, слово за слово, смеяться в голос. И всю оставшуюся до дома
дорогу прохохотали, представляя, что говорят о нас менты. Когда вылезли из
машины, Катерина сказала:
— Это точно к слезам.
Ни мне, ни ей не пришло в голову, что бдительные граждане
проживают повсеместно, а не только в подъезде Елены Бориславовны. Ничтоже
сумняшеся, мы вытащили по-прежнему завернутую в покрывало Барбару из багажника
и поволокли в подъезд. Вспоминая, как нас приняли за убийц, Катерина начала
прикалываться.
— Смотри ноги ей не сломай, — шипела она. —
Бедняжка уже окостенела.
Мы застряли возле входной двери. В конце концов Катерина
прижала ее ногой, и мы кое-как протиснули свою ношу внутрь.
— Учти, — заявила сестрица, — обратно мы ее
так не понесем.
— А как?
— Как все люди делают в таких случаях: распилим и
уложим в сумку. Ты что, детективов не читаешь? У тебя пила есть?
— Нет, только лобзик.
— Сойдет. А большая сумка?
— Сумки нет, есть рюкзак. С прорезиненным дном.
— Отлично! Кровь не будет капать на ступеньки.
Обняв Барбару с двух сторон, мы поставили ее вертикально и
вошли с ней в лифт.
— Поверить не могу, что все мучения из-за какого-то
вшивого приглашения! — не выдержала и подколола меня Катерина.
— Ты думаешь, оно того не стоит?
— Об этом мы узнаем позже, — заметила сестрица.
* * *
Капитан Щедрин и его товарищи, уверенные в том, что я
окончательно слетела с катушек и в самом деле кого-то пришила, на строительной
люльке поднялись к нашему балкону и перелезли через перила. Через окно они
увидели, что мы с Катериной, разложив на столе предполагаемый труп и
вооружившись колюще-режущими предметами, склонили над ним головы. Причем я
особенно рьяно орудовала ножницами.
Мы с Катериной так увлеклись, что ничего не замечали.
Поэтому когда за спиной раздался звон разбитого стекла и с криками: «Ни с
места! Руки на голову! Стоять!» в квартиру ворвались представители
правопорядка, мы жутко перепугались. Я от неожиданности начала икать, ноги у
меня подкосились, и я упала в рядом стоящее кресло. При этом, как велели,
забросила руки за голову.
Катерина же начала визжать, закрыв глаза. Визжала она так
самозабвенно и пронзительно, что милиционеры перестали выкрикивать угрозы и
вообще перестали двигаться.
Разинув рты, они смотрели на Барбару, с которой нам уже
почти что удалось снять платье, подпоров шов на спине.
— Опять обман! — горестно сказал капитан Щедрин,
глядя в нарисованные и потому ничего не выражающие глаза Барбары. — Но я
все равно арестую эту заразу. — Он погрозил мне пальцем. — Хотя бы за
мелкое хулиганство. Она издевается над милицией. Уверен, она делает это
специально!
«Она», то есть я, поняла, что можно опустить руки, и, разгневанная,
поднялась в полный рост. Я уже открыла рот, чтобы накинуться на капитана и
высказать ему все, что я думаю о его намерении арестовать меня за хулиганство,
как вдруг другая, более заманчивая мысль пришла мне в голову Надо сделать так,
чтобы он почувствовал себя виноватым. На мужчин это так действует!
— Пы-подождите, ка.., ка.., капитан! — жалобно
прижав руки к груди, сказала я, изо всех сил заикаясь. — М-мы не.., не..,
не.., не виноваты!
