Я была просто убеждена, что этот парень мне поможет.
Звали его Олег Белостоцкий, лет ему было примерно тридцать.
Я нутром чуяла его опытность — он не суетился, не волновался, не торопил меня с
разговором, внимательно присматриваясь. Наконец с чаем было покончено, и
Белостоцкий спросил:
— Так что у вас за дело?
— Дело об исчезновении человека, — серьезно
сказала я и тут же добавила:
— С осложнениями.
— Кто пропал? — коротко поинтересовался
Белостоцкий.
— Муж, — ответила я. — Мы почти что
новобрачные.
— Понятно. А что за осложнения?
— Ну, понимаете ли, он не совсем пропал. Не целиком.
— Расчлененка, что ли? — недоверчиво вопросил
сыщик. — Ищем недостающую часть трупа?
— Господи, да нет! — испугалась я, начав
обмахиваться газетой, попавшейся мне под руку. — Что вы! Он жив!
— Откуда вы знаете? — тут же поймал меня на слове
Белостоцкий. Сразу чувствуется хватка!
— Я не правильно выразилась. Я не знаю, жив ли мой муж.
Просто вместо него в моей квартире поселился незнакомый человек. И он
утверждает, что он мой муж.
— А это не так?
— Абсолютно. Самое ужасное, что у этого типа документы
моего настоящего мужа — с печатями, все чин-чином. То есть он не просто
второпях переклеил фотографию в паспорте. Я вчера ходила в милицию, так этих
кретинов он вполне удовлетворил. Я хотела написать официальное заявление, но
побоялась, что все это может обернуться против меня. — Я рассказала про
Катерину и про то, что даже она сомневается, что я говорю правду.
— А больше нет никого, кто может подтвердить, что этот
человек — не ваш муж? — удивился Белостоцкий.
— Понимаете, мы поженились совсем недавно.
Юра — детдомовский, родственников у него нет. И где он
работал раньше, я не знаю. Проверить сама ничего не могу. Поэтому я пришла к
вам. Вы справитесь?
— Легко, — ответил сыщик, доставая дорогой, но
изрядно потертый ежедневник. — Давайте рассказывайте все, что вам о нем
известно.
Я принялась рассказывать. Белостоцкий царапал карандашом по
страницам и время от времени говорил:
«Угу». Мне нравилась его сдержанность и невозмутимость. Я
почти поверила в то, что он разоблачит самозванца не сегодня, так завтра уж
обязательно.
— Как вы думаете, что бы это могло значить? —
спросила я у детектива напоследок.
— Афера, — скучным голосом ответил он. — Не
бойтесь, раскрутим. Кстати, меня интересует ваше материальное положение.
— Оно плачевное, — призналась я без
колебаний. — У меня нет счета в швейцарском банке, нет кубышки, зарытой в
саду, нет дачи, нет лишней жилплощади, нет драгоценностей. И нет родственников,
которые могли бы мне что-нибудь из всего вышеперечисленного завещать.
— Неужели ваш знаменитый папа вам ничего не оставил?
— Почему? Квартиру и дачу. В квартире живет моя сестра
Катерина с семьей, а дача. — наша общая. Тоже не фонтан, ведь при жизни
отца мы всегда жили на государственной. Тогда было немодно строиться, как
сейчас.
— Недвижимость всегда в моде, — не согласился
Белостоцкий. Он встал, походил по кухне, энергично взъерошил волосы на голове и
спросил:
— То есть вы обещаете мне, что потом не будете сидеть
на этом же стуле, утирая глаза платком, и говорить, что не рассказали о
простеньком яйце работы Фаберже или от диадеме, которую прихватил с собой
дед-белогвардеец, сбежавший в Париж, из самых лучших побуждений?
— Нет, конечно, нет Я не могу утаивать сведения просто
в силу природной невоздержанности.
— Ну, ладно, тогда я приступаю.
Белостоцкий ловко пересчитал деньги, которые я для него
приготовила, и засунул их в задний карман штанов.
Лихой мужик!
Домой я возвратилась в прекрасном настроении. Моего так
называемого мужа на месте не было. Интересно, куда он смылся? Ну, ничего!
Недолго ему осталось делать из меня дуру. Я плюхнулась на диван и заложила руки
за голову. Какая, в сущности, несправедливость! Ведь я и замуж за Туманова
выскочила только для того, кажется, чтобы не оставаться одной по вечерам, в
выходные и праздники. Мне хотелось, чтобы меня любили, чтобы обо мне
заботились. И я бы в долгу не осталась. И что же? Сиди в воскресенье одна на
диване, словно кошка вечно занятых хозяев. Это все тот испанец или португалец
виноват! Крутил передо мной задницей в своих тонюсеньких плавках. Да если бы не
он, я бы до сих пор была женой академика.
Найдя виноватого, я постепенно успокоилась. Чувствовать себя
жертвой обстоятельств гораздо комфортнее, чем рвать на себе волосы и все время
внутренне восклицать: «Зачем я это сделала?» Впрочем, не прошло и получаса, как
мое одиночество нарушила Катерина.
— Я Денису не стала ничего рассказывать, —
затарахтела она, быстро раздеваясь. — Он такой опасливый! Наверное,
профессия накладывает свой отпечаток.
— Да уж, хорошо, что ты ему не рассказала. А то он
потащил бы меня к врачу. Или сам освидетельствовал.
Как ты можешь жить с мужчиной, у которого вся жизнь
разложена по полочкам и нет никаких порывов?
— Зато у твоих мужей порывов — хоть отбавляй! —
обиделась сестрица. — Берингов в порыве ревности бросил тебя одну в
Испании, а Туманов в порыве неизвестно чего вообще исчез.
— Скорее всего, нам обеим не повезло, —
примирительно сказала я. — В мужчине должно быть равновесие.
— В следующий раз обязательно найду себе такого, как ты
советуешь, — ехидно ответила сестрица.
— Как я могу советовать, — я принялась ломать
руки, — когда у меня мужья не приживаются?
— Ты говоришь о них, как о кактусах.
— А что? Очень похоже. Кактусы у меня тоже высыхают и
вываливаются из горшков, хотя я купила самую полную энциклопедию комнатных
растений.
— Если бы существовала энциклопедия мужчин, тебе бы это
не помогло, я просто убеждена.
— Я тоже.
— А где этот? — шепотом спросила Катерина.
— Человек с паспортом Туманова? Черт его знает.
— Послушай, но это ведь не жизнь! Надо что-то делать,
причем срочно.
— Я и делаю. Наняла частного детектива и дала ему
фотографию самозванца. Ту, на которой мы запечатлены на ступеньках загса. Это,
конечно, фотомонтаж.
— Конечно, — не слишком уверенно подтвердила
Катерина. — А ты бы посмотрела негативы!
— Откуда ж я их возьму? Ты не забыла, что мы поженились
в процессе отдыха в пансионате? И когда отправились в загс, Юра взял с собой
то, что было, то есть «мыльницу». Нас пару раз щелкнули наши так называемые
свидетели, подобранные тут же, возле заведения, и это все, что мы имеем. Куда
Туманов дел негативы, я понятия не имею. Да и могла ли меня заинтересовать
подобная мелочь, когда я так счастливо проводила медовый месяц?
