Я смотрю на сидящую на стуле Джулию и вижу, что она не шевелится.
Трехлетняя Бет подходит к сестре.
– Мамочка спит? – спрашивает она.
Мы с Элизой вскакиваем со своих мест, а Бриджет ведет девочек внутрь.
– Я дам вам попить, – говорит она.
Элиза тихонько трясет Джулию, но та не реагирует. Сердце мое бешено колотится от мысли, что Джулия может вот так отключиться, когда дома, кроме нее с дочками, никого нет. А если они, например, плавают в бассейне?
– Как считаешь, она просто вырубилась или нам есть о чем волноваться? – шепотом произношу я.
– Почему шепчешь? – спрашивает Элиза.
– Не знаю. Может, нам позвонить Джастину? Сказать, чтобы он приехал домой.
– Согласна.
– Мам? – спрашивает Трэвис. – Что случилось?
– Ничего. Подите-ка в дом и скажите Бриджет, что хотите перекусить.
Они уходят, и я спрашиваю, знает ли она номер Джастина.
– Нет. Скип знает. Он иногда звонит ему, чтобы поиграть в гольф.
Элиза набирает номер мужа, объясняет ситуацию, и я записываю телефон в свой мобильник. Нажимаю на кнопку, чтобы позвонить Джастину, и попадаю на автоответчик.
– Джастин, это Клер. Э… Джулия слегка перебрала. Лучше тебе приехать домой.
Я отключаюсь и, качая головой, смотрю на Джулию. Мне бы хотелось думать, что все из-за переизбытка эмоций по поводу такого великолепного денька, готового бассейна и нашей веселой компании. Но кто знает, что творится у нее в голове.
Через двадцать минут приезжает Джастин. Он покраснел и так сильно стиснул зубы, что я инстинктивно отхожу с его пути. Никогда еще не видела его в таком бешенстве.
– Джулия! – говорит он и трясет жену за плечо, отнюдь не нежно. – Джулия!
Он проводит ладонью по волосам и громко выдыхает. Его жена остается неподвижной как статуя, только слегка кренится вбок.
– Я могу забрать девочек к себе, – предлагаю я.
– Все в порядке, – говорит он. – Я отведу их в дом и сделаю ванну. А после они посмотрят телевизор. Сегодня они, наверное, провели много времени на солнце. – Он опускает взгляд на Джулию. – Пусть она пока проспится здесь.
Мы с Элизой собираем вещи, полотенца детей и игрушки для бассейна.
– Вы видели, она что-нибудь ела сегодня? – спрашивает Джастин перед нашим уходом.
На самом деле теперь я вспоминаю, что она и впрямь ничего не ела. Мы сделали для себя бутерброды с индейкой, но Джулия сказала, что не голодна.
– Нет, – говорю я. – Вряд ли.
Вместо этого она пила.
– Я за детьми, – говорит Элиза. – Мы выйдем через парадный вход, а там и домой по тротуару.
– Я догоню вас, – отвечаю я и поворачиваюсь к Джастину.
– Спасибо, что позвонила мне, – благодарит он.
– Не за что. – Я замолкаю, но потом все же спрашиваю: – Ты разговаривал с ней об этом? О выпивке?
– Да. Она знает, что я на этот счет думаю.
Но ее знание и его помощь – две разные вещи, правда, сейчас не самое время давить на Джастина. Он выглядит измотанным и несчастным.
– Удачи, – говорю я.
– Спасибо, – отвечает он, изображая слабую улыбку.
Оборачиваюсь и вижу, что Джастин положил Джулию на бок, чтобы она не захлебнулась, если вдруг ее будет тошнить.
Оказавшись дома, я отправляю детей в душ. Звонит мой мобильник, но номера я не узнаю.
– Алло? – отвечаю я.
– Привет, Клер. Это Дэниел Раш.
По телефону его голос кажется очень дружелюбным и теплым.
– Привет. Как дела?
– Спасибо, хорошо. Я хотел сказать, что работа над дизайном логотипа ваша, если вы не против.
– Правда? Это же здорово. Уверена, помогли ваши рекомендации.
– На самом деле у нас было не так много вариантов. Мы не давали объявлений, да и проект небольшой. Но я все равно замолвил за вас словечко, – быстро добавляет он.
– Я сделаю пару набросков. Много времени это не займет. Дам знать, когда закончу.
– Подсчитайте, сколько часов вы потратите на эту работу, и я позабочусь, чтобы вам заплатили.
– Хорошо. Спасибо.
– До связи, – говорит он.
– Да, Дэниел, пока.
Закончив разговор, я добавляю телефон к своим контактам и испытываю легкую вину за непонятный прилив радости.
Глава 19
Клер
Незадолго до начала нового учебного года муж Бриджет, Сэм, в буквальном смысле срывает банк. Спонтанное решение бросить двадцать пять центов в автомат на выходе из казино привело к тому, что ему выпали три семерки, и в итоге он получил семьдесят пять тысяч долларов. Такое могло случиться лишь с Сэмом.
Бриджет досталась часть выигрыша, и подруга решила вложить эти деньги в новую грудь, что совсем на нее не похоже. К тому же это смутило ее сыновей, в особенности Себастьяна, которому недавно исполнилось пятнадцать, и его брата Финна, на полтора года младше.
– Я всегда хотела такую грудь, – смеется Бриджет, а я думаю, не стоит ли за этим Сэм.
Через два дня после операции прихожу к Бриджет с лазаньей. В жилище подруги, сделанном в стиле «искусство и ремесла», где обычно царит идеальный порядок, теперь будто объявлена биологическая угроза пятой степени. Возле парадного входа я спотыкаюсь об огромную кучу ботинок, включая две пары футбольных бутсов с коркой грязи. По пути на кухню обхожу футбольные мячи, бейсбольные биты и груды грязного белья, которые валяются в коридоре. В воздухе висит запах пота, выдавая присутствие мальчиков-подростков.
Прохожу на кухню и зову Бриджет, давая понять, что это я. Столешница покрыта пустыми контейнерами для еды, а кто-то оставил незакрытым галлон молока. Я откладываю в сторону лазанью, выбрасываю картонные и пластиковые упаковки, закрываю молоко и убираю в холодильник.
– Клер, не смотри на мою отвратительную кухню, – кричит из гостиной Бриджет. – Эти мальчишки просто свиньи!
Я со смехом захожу в комнату и приближаюсь к дивану, на котором Бриджет отдыхает после операции, подложив под спину несколько диванных подушек. Не могу не пялиться на ее грудь: она невероятно огромная.
– И как по ощущениям? – наконец спрашиваю я, сумев отвести взгляд.
– Они большие, – говорит Бриджет.
Под тонкой футболкой ее груди выглядят крепкими и упругими, даже слишком, но вслух я этого не говорю.
– Опухоль уже спала? – спрашиваю я.
– Надеюсь, что так.
Мы с Бриджет обе небольшого роста, с тонкой костью. Вдруг я перестаю сожалеть о том, что у меня всего лишь второй размер груди, ведь ее четвертый выглядит не слишком пропорционально. Но и этого я не говорю.
