О боже, уже так поздно! С бешено колотящимся сердцем отбрасываю одеяло:
– Джош, одевайся. Я разбужу твою сестру.
– Хорошо, – отвечает он и убегает.
Поднимаю с кровати сонную Джордан и велю собираться, затем бегу на кухню и готовлю завтрак. Батончики мюсли, бананы и сок – все, на что хватает времени.
Джош садится за стол и принимается за еду, а Джордан, в отличие от брата, заходит на кухню без особой спешки.
– Быстрее, Джордан, – говорю я. – Поторапливайся, хорошо?
Глаза мои горят, сердце отчаянно стучит, а ноги будто бетонные. Мы идем до угла и успеваем за пятнадцать секунд до приезда автобуса. Встречаем лишь Элизу с Трэвисом. Я даже рада, что сегодня утром нет Джулии и Бриджет. Потом смутно припоминаю, что Джулия до сих пор на лечении, а дом Бриджет опустел.
– Как ты сегодня? – спрашивает Элиза.
Мне становится немного легче от ее успокаивающего голоса и сочувственного взгляда.
– Нормально. Просто очень устала. Крис по-прежнему не разговаривает со мной. В основном переписываемся.
– Хочешь, составлю тебе компанию? Могу пропустить йогу.
– Не надо, – говорю я. – Спасибо. Наверное, пойду посплю.
– Хорошо, – отвечает Элиза и пожимает мою руку.
Возвращаюсь домой, бросаю ломтик хлеба в тостер, а когда он выскакивает, намазываю его тонким слоем арахисового масла. Мне не хочется есть, даже не знаю, смогу ли я, но выбора у меня нет. Уже после третьего кусочка съеденное просится обратно, но я сдерживаюсь и доедаю тост. Раковина завалена немытой посудой, а гранитная столешница заляпана, но я оставляю все как есть. Позже приведу в порядок и себя, и дом. Сегодня вечером возвращается Крис, а значит, придется дать достойное премии «Оскар» представление, чтобы за ужином дети не заметили напряжения между нами. Мы слишком хорошо умеем притворяться, однако я измотана до предела.
Такер терпеливо ждет рядом с пустыми мисками, я наполняю металлические контейнеры едой и свежей водой.
– Прости, дружок, – говорю я и сажусь, обнимая его и зарываясь носом в мягкую шерсть.
Наверху раздеваюсь до майки и трусов и залезаю под одеяло с головой, чтобы не мешал солнечный свет, льющийся из окон. Теперь я понимаю, почему люди так любят плотные шторы. Мне нужно отдохнуть от телевизора, как и от своей жизни. Сначала я ворочаюсь с бока на бок, но я так устала, что наконец мои мысли угасают.
Я закрываю глаза, и вскоре сон настигает меня.
* * *
– Клер, проснись, – говорит Крис, распахивая занавески.
Я щурюсь от резкого голоса в сочетании с ослепляющими лучами солнца, мне хочется по-детски закрыть уши руками. Крис говорит слишком громко, а может, это в комнате такая тишина. Понятия не имею, что муж здесь делает. Смотрю на часы, но это ничего не проясняет. Сейчас полдень пятницы. Крис должен готовиться к посадке на рейс, а не стоять в спальне, глядя на меня сверху вниз.
– Почему ты здесь? – спрашиваю я.
– Хотел поговорить с тобой. Сел на первый же утренний рейс.
– Подожди минутку.
Я медленно сажусь и свешиваю ноги с кровати, мне очень нужно в туалет. Натягиваю штаны для йоги и иду в ванную, чтобы облегчить готовый разорваться мочевой пузырь. Смотрюсь в зеркало, пока мою руки.
Да уж, выгляжу я отвратительно.
Кожа бледная, под глазами темные круги. Чищу зубы, затем собираю волосы в небрежный пучок. Выхожу из ванной, Крис уже ждет меня.
– Давай спустимся вниз.
– Хорошо, – отвечаю я.
– Хорошо, – эхом отзывается он и следует за мной.
– Почему ты легла спать? – спрашивает он, когда мы садимся на диван. – Обычно ты не спишь в течение дня.
– Я спала, потому что устала. Устала от того, что ты отгораживаешься при малейшей трудности. Устала волноваться, в порядке ли Дэниел.
Муж вздрагивает, будто одно упоминание о Дэниеле причиняет ему боль.
– Крис, я от всего устала.
Я не могу смотреть ему в глаза, боюсь, что снова разрыдаюсь, и от этого тоже устала. Проглатываю подкативший к горлу комок и смотрю на часы на стене за спиной у мужа. Жду, пока он не расскажет, зачем так рано прилетел домой, и мы не проясним все раз и навсегда.
– Клер, знаю, в тот вечер я не слишком хорошо все воспринял. Я просто совсем не ожидал, что ты скажешь мне нечто подобное.
– Я вообще не должна была тебе ничего говорить.
– Да уж, я даже жалею, что ты сказала.
Минуту мы сидим молча, затем одновременно подаем голос.
– Сначала ты, – говорит Крис.
– Когда я выписалась из больницы, то сказала Дэниелу, что мы больше не можем видеться. Хотя между нами не произошло ничего физического, мы были близки к этому.
Крис стискивает зубы, выглядит он так, будто готов услышать что угодно, только не это.
– Но мне показалось, что ты наконец решил побороться за меня, вместо того чтобы отпустить. Крис, а ведь я с каждым днем отдалялась. Понемногу, но все же.
– Почему ты проводила с ним столько времени?
Похоже, ему совсем не хочется услышать мой ответ, но раз он спросил, я должна быть честной.
– Крис, мне было очень одиноко. Одиноко и грустно. Я проводила с ним время, потому что он давал мне эту возможность. – Разворачиваюсь лицом к мужу. – Мне хотелось, чтобы на его месте оказался ты, но тебя не было рядом.
– Знаю, – говорит Крис. – Прости меня. За все.
– Ты делал то, что считал нужным. То, что считал лучшим для семьи.
Он пожимает плечами и качает головой, затем проводит ладонью по волосам.
– Но какой ценой? – спрашивает он.
Мне кажется, я уже ответила на этот вопрос.
– И ты прости меня, – говорю я.
Глядя в окно на задний двор, Крис с минуту молчит. Затем поворачивается и смотрит мне в глаза.
– Насколько я был близок? – спрашивает он. – К тому, чтобы потерять тебя?
– Не так близко, как ты думаешь, – отвечаю я, поскольку есть вещи, которые мужчине лучше не знать.
Крис тянется ко мне и обнимает. Он ничего не говорит, лишь гладит по волосам и крепче стискивает в руках, будто никогда меня не отпустит. И так мы сидим долгое время. Я вдруг думаю о том, что, возможно, Крис громче всего разговаривает со мной, когда молчит.
Глава 66
Клер
Мы снова собираемся у Скипа и Элизы, чтобы отметить конец учебного года. Я с улыбкой слушаю восторженные голоса детей, бегающих друг за другом по подстриженному газону, и наслаждаюсь их весельем.
