После ужина включаем музыку. Солнце опускается за горизонт, Элиза зажигает свечи и помещает их в висящие на деревьях фонари. Вместе с полной луной они создают волшебное сияние. Джастин поднимается и протягивает руку Джулии. Я проглатываю возникший в горле ком и стараюсь не расплакаться, когда он прижимает жену к себе и они медленно покачиваются в такт музыке. Глядя на них, я воскрешаю в себе веру во многие вещи. И надежду, не только для Джастина и Джулии, но и для себя с Крисом. И для Дэниела. В газете я прочитала, что его перевели в центр реабилитации. Впереди его ждет долгий путь, но, по прогнозам, он поправится.
Крис поднимает меня на ноги.
– Потанцуй со мной, – говорит он.
Муж притягивает меня к себе, и я кладу голову ему на плечо.
Крис знает меня лучше, чем кто-либо, так будет всегда. Он тот мужчина, с кем я хочу состариться.
Скип танцует, подхватив на руки Лайлу, а Элиза держит Лорен и улыбается. На моих ресницах все-таки появляется слезинка. Остальные дети берутся за руки и кружатся в хороводе, смеясь и набирая темп.
Мы с Крисом где-то запетляли и пока не нашли обратной дороги, однако мы очень близки.
Самое худшее, что могло произойти со мной, – это потерять его. А лучшее, что я могу сделать, – отдать ему свое сердце целиком и полностью.
Так я и сделаю.
В конце вечера мы собираем детей и Крис берет меня за руку, переплетая наши пальцы.
– Идем домой, – говорит он.
Эти слова значат нечто другое, нежели год назад. Это не только место, где мы обитаем, а построенная нами совместная жизнь. Которую мы чуть не разорвали на части.
– Домой, – вторю я, крепко стискивая его ладонь.
Эпилог
Клер
Заглядываю в кабинет. Крис слегка насвистывает, что-то печатая.
– Дети у Элизы, – говорю я. – Мальчики играют, а Джордан помогает с малышками.
Джордан обожает ходить хвостом за Элизой, во всем ей помогая. Лайла боготворит землю, по которой она ступает. Джордан не может дождаться, когда уже будет достаточно взрослой, чтобы сидеть с девочками, так что это для нее нечто вроде стажировки. Элиза, конечно, ей уступает.
– Я отъеду ненадолго.
– Неплохая мысль. – Крис отрывается от компьютера и улыбается. – Сет будет здесь минут через пятнадцать.
Я сажусь за руль автомобиля и ввожу адрес реабилитационного центра в навигатор. Приехав в пункт назначения, паркуюсь и иду сквозь двойные двери к регистратуре.
– Чем могу вам помочь? – спрашивает сидящая за столом женщина.
– Я хотела бы повидаться с Дэниелом Рашем.
Она печатает его имя на компьютере.
– Он в палате сто четыре. Идите вдоль по коридору, затем поверните налево.
– Спасибо, – отвечаю я.
Дэниел не знает о моем приходе, и я поначалу сомневалась, не позвонить ли ему. В конце концов я решила, что навещу его, а если приду не вовремя, то вернусь в другой день. Приближаясь к его палате, я вижу выходящую оттуда женщину со светлыми волосами. Она удаляется по коридору. Есть в ней что-то знакомое, но не могу понять, что именно.
Вдруг меня охватывает паника. Наверняка Дэниел все еще мучается от болей и, возможно, не захочет видеть посетителей. Делаю глубокий вдох и тихонько стучу в дверь. Она приоткрыта, но Дэниел не отвечает, поэтому я заглядываю внутрь.
Глаза Дэниела закрыты, но при скрипе двери его веки поднимаются. Он улыбается мне, отчего я тоже сияю улыбкой, способной посоревноваться со всеми улыбками, которые он мне подарил. В груди все сжимается, а на глаза наворачиваются слезы.
– Я в порядке, – хриплым голосом говорит Дэниел, когда я подхожу к кровати. – Не плачь.
– Не буду, – отвечаю я, хотя готова в любую секунду разреветься.
Пытаясь совладать с эмоциями, я сажусь возле кровати и кладу ладонь на руку Дэниела.
– Я так рада видеть тебя, – говорю я.
Его голова побрита наголо, а на месте раны виднеется небольшая повязка. Он лежит в футболке, похудевший и осунувшийся.
– Я тоже рад тебя видеть. – Он пожимает мою руку.
– Я собиралась написать тебе, но это показалось мне каким-то безличным. А отвечаешь ли ты на телефонные звонки, я не знала. Ужасно волновалась.
– Знаю. Но мне очень повезло.
– Сколько ты еще пробудешь здесь?
– Около трех недель. Затем меня ожидает ежедневная амбулаторная терапия. Многим вещам придется учиться заново, а левая часть тела пока очень слабая. Восстановление будет идти довольно медленно.
– Тебе очень больно?
– Немного. Иногда больше, иногда меньше.
– Мне так жаль второго офицера.
– Мне тоже, – кивает Дэниел.
– Кто о тебе заботится? – спрашиваю я.
Мне невыносима мысль, что он один.
– Родители приходят каждый день. Даже Дилан заехал.
– Ах, очень хорошо.
– И еще Джесси, – говорит он.
Я вспоминаю блондинку, которую заметила в коридоре. На вид она была похожа на меня.
– Она по-прежнему числится в моих контактах на экстренные случаи, так что ей позвонили, когда меня привезли. Джесси была первой, кого я увидел, придя в сознание.
– Это чудесно, – говорю я.
Крепко сжимаю ладонь Дэниела и больше не пытаюсь подавить слезы, которые льются по щекам. Может, Джесси так и не встретила никого после разрыва с Дэниелом. А может, ей этого и не хотелось. Может, время и впрямь лечит все раны.
– Она скоро вернется, – говорит Дэниел.
Лишь бы она осталась рядом с ним.
– Клер, я очень ценю, что ты пришла.
– Как же иначе? Я должна была убедиться, что с тобой все в порядке. – Наклоняюсь и целую Дэниела в лоб. Выглядит он уставшим. – Пожалуй, я пойду, чтобы ты смог отдохнуть.
Он напоследок пожимает мою руку и прощается.
– Береги себя, – говорю я.
После я еду домой, уверенная в том, что все идет как надо.
Нахожу Криса на кухне.
– Привет, – говорит он. – Ты вернулась. Я так и не спросил, куда ты едешь.
– Я навещала Дэниела в реабилитационном центре.
Крис не шевелится, его лицо ничего не выражает.
– Не знаю, сможешь ли ты понять, но мне нужно было убедиться, что с ним все в порядке. Чтобы он знал, как я переживала и думала о нем. Прошлое не вернется, но мне нужно было поставить точку.
– Он поправится?
– Да, – еле сдерживая слезы, говорю я. – У него все будет хорошо.
