«Вы категорически неправы… Сколько же нужно разгневанных математиков, чтобы вы переменили мнение?
Е. Рэй Бобо, д-р философии,
университет Джорджтауна»
«Если окажется, что все эти доктора наук были неправы, я сочту, что страна находится в серьезной опасности.
Эверетт Харман, д-р философии.
Исследовательский институт Вооруженных сил США»
Но Мэрилин вос Савант была права, и существует 2 способа это доказать.
Во-первых, это можно сделать при помощи математики. Вот таким образом:
Назовем двери X, Y и Z.
Пусть Сх будет обозначением того факта, что машина находится за дверью X, — и так далее.
Пусть Нх будет обозначением того факта, что ведущий открывает дверь X, — и так далее.
Предположим, что вы выбрали дверь X; вероятность того, что вы выиграете машину, если вы перемените свое решение, выражена в следующей формуле:
Р(НZ ^ СY) + Р(НY ^ СZ) = Р(СY). Р(НZ| СY) + Р(СZ). Р(НY| СZ) = (1/3.1) + (1/3.1) = 2/3.
Второй путь — это проиллюстрировать возможные исходы такой вот таблицей:
Таким образом, если вы меняете решение, у вас два шанса из трех получить машину. Если же вы настаиваете на первоначальном решении, то у вас один шанс из трех.
И это показывает, что интуиция иногда может быть ошибочной. Интуиция — это то, что люди используют в жизни, чтобы принимать решения. Но найти правильный ответ помогает логика.
И еще это доказывает, что мистер Дживонс был неправ: числа иногда оказываются очень сложными и вовсе не точными. Вот почему мне нравится «Загадка Монти Холла».
103
Когда я вернулся домой, там был Родри. Родри — это человек, который работает на отца, помогает ему чинить приборы и сантехнику. Иногда он приходит к нам по вечерам, чтобы выпить с отцом пива, посмотреть телевизор и побеседовать.
Родри носит белые рабочие брюки, которые все покрыты грязными пятнами, и золотое кольцо на среднем пальце левой руки. От него пахнет чем-то, что я не знаю, как называется. От отца всегда пахнет так же, когда он приходит с работы.
Я положил свои лакричные палочки и молочную плитку в специальную коробку для еды, которая стоит на полке и которую отцу не разрешается трогать, потому что это мое.
Потом отец спросил:
— И где же это ты гулял, юноша?
Я сказал:
— Зашел в магазин за лакричными палочками и молочной плиткой.
А он ответил:
— Что-то ты долго ходил.
Я сказал:
— Я разговаривал с собакой миссис Александер у магазина. Я погладил ее, и она стала нюхать мои брюки.
И это была еще одна белая ложь.
Потом Родри сказал:
— Боже, ты скоро получишь третью степень, да?
Но я не знаю, что такое третья степень.
А потом он спросил:
— Как дела, капитан?
И я сказал:
— Хорошо, спасибо. — Потому что так нужно отвечать в подобных случаях.
А он спросил:
— Сколько будет, если 251 умножить на 864?
Я немного подумал и сказал:
— 216 864, — потому что это очень просто: нужно умножить 864 на 1000, что равно 864 000; потом ты делишь это на 4, что равно 216 000, и это будет то же самое, что 250 умножить на 864; потом ты просто прибавляешь 864, чтобы получить 251, умноженное на 864, — получается 216 864. — И я спросил: — Правильно?
А Родри сказал:
— Понятия не имею, — и начал смеяться.
Мне не нравится, когда Родри надо мной смеется, а смеется он часто. Отец говорит, что это обозначает дружелюбие.
Потом отец сказал:
— Я положу в духовку «Алу Гоби», ладно?
Я люблю индийскую еду, потому что у нее острый вкус. Но «Алу Гоби» — желтого цвета, поэтому, прежде чем его есть, я кладу туда красный пищевой краситель. Он хранится в пластиковой бутылочке в моей специальной коробке.
И я ответил:
— Ладно.
А Родри сказал:
— Это похоже на сварку, да?
Но это он сказал отцу, а не мне.
А отец ответил:
— Ну, эти монтажные платы выглядели так, как будто они сохранились со времен Великого потопа.
А Родри спросил:
— Ты им скажешь?
Отец ответил:
— Зачем?
А Родри сказал:
— Это займет целый день.
Отец ответил:
— Не стоит будить спящую собаку, я так полагаю.
А потом я вышел в сад.
Шивон сказала, что, когда пишешь книгу, нужно вставлять в текст описания всяких вещей. Я ответил, что я могу взять фотографии и поместить их в книгу. Но она сказала: идея книги в том, чтобы описывать вещи, используя слова так, чтобы люди могли их читать и составлять картинки у себя в голове.
Еще она сказала, что лучше всего описывать разнообразные интересные вещи.
И еще она сказала, что я должен описывать людей, упоминая одну или две детали, которые их касаются, чтобы читатели могли их представить. Вот почему я написал о ботинках мистера Дживонса — с дырочками; и написал, что полисмен выглядел, как будто у него было две мышки в ноздрях; и описал, чем пахнет Родри, хотя я не знаю, как это называется.
Так что я решил сделать описание сада. Но сад был не очень интересный и не особенно разнообразный. Это был просто сад с травой, сараем и натянутой бельевой веревкой, зато небо было интересным и разнообразным. Обычно небо выглядит скучно, поскольку оно все голубое, или серое, или покрыто облаками. И если глядишь на него, то не создается впечатления, что оно находится в сотнях миль у тебя над головой. Оно выглядит так, будто кто-то нарисовал его на большой плоской крыше. Но сегодня на небе было много облаков разных типов и разного размера.
Там были большие облака, которые висели прямо над головой и казались просто огромными. А немного подальше — много маленьких белых облаков, похожих на рыбью чешую или на песчаные дюны, которые имеют очень правильную форму. Еще дальше, на западе, было несколько больших облаков, слегка подкрашенных оранжевым, потому что приближался вечер и солнце начинало садиться.
