Подошли к стонущему Водокоеву. К моему удару лопатой Дреич присоседил пулю в бедро той же ноги.
— Я не ошибся, это Водокоев?
— Он самый. Откуда ты знаешь его?
— Алмаев подробно описал его по телефону.
Думаю, ты хочешь с ним побеседовать.
— Помогите, — застонал Гриша.
— Молчи, а то шланг отрежу, — пригрозил капитан.
— Он много знает.
— Это заинтересует Ежова?
— Еще как.
— Отлично, значит, я тоже послушаю его байки, честные, правдивые, чистые как слеза байки.
Мужик, ты понял?
Водокоев понял.
— Ближайшая к воротам машина цела. Надо убираться отсюда.
Губов схватил его за брюки и поволок;
Остановились у «Вольво».
— Ключи, — потребовал детина, продолжая держать на весу гаденыша.
— В кармане.
— Молодец.
Мужчины сели на заднее сиденье, я — за руль.
Некоторое время все сидели и тяжело дышали, наконец Гриша поинтересовался своим здоровьем.
— Я смогу ходить?
— Главное, чтобы мог писать, — напомнил Дреич и хлопнул соседа по ноге.
Тот взвыл с криком: «Не надо!»
— Девку живьем закапывать надо, а по ноге не надо. Какая интересная логика.
Он саданул еще раз. Гриша заорал. Пришлось остановить Дреича.
— Хватит. Пусть скажет, где книги, застежки и лошади.
— Где книги, застежки и лошади? — переспросил капитан, заглядывая в глаза перепутанному Водокоеву.
Тот поспешил признаться, что все в коттедже.
— Где именно?
— На первом этаже столовая. В серванте зеленая сумка.
Я вошла в дом. Пахло гарью. Тут и там валялись мертвые тела. Сумку нашла быстро, но тащить все это хозяйство было тяжко.
Я села на место водителя, плюхнула ее на сиденье рядом и расстегнула «молнию».
— А меч?
— Был еще и меч?
— Не придуряйся, — пуганул Дреич.
— Разве Хальзов не у вас?
— Кто?
Гриша снова словил по бедру.
— Я не вру.
Следующий удар по раздробленному пулей бедру был столь сильным, что послышался хруст.
Глаза Водокоева вылезли из орбит, он побледнел и вырубился.
— На самом деле не врет.
Жалеть того, кто только что тебя хоронил заживо, я не могла. Совесть была чиста как стеклышко.
— Поезжай на другой конец поселка, пересядем в мою машину.
Я была только «за».
— Я смотрю, вас разделали. А где Кирсан?
— Водокоев сказал, что он… отступил.
— Понятно. Я потерял его из виду, когда начал работать. Сейчас, наверное, уселся в свой «Мерседес» и пилит домой. Чжан теперь у него союзник номер один. Жаль, хорошие деньги обещал.
— Может, еще заплатит.
— Может. Не умеет он воевать ни хрена.
— Так вы все видели?
— Зачем мешать, один, конечно, тоже в поле воин, но лучше, когда противников поменьше.
Другое дело, смотреть, как человека закапывают, — неприятно, и все равно я начал стрелять, когда в зоне поражения оказалось наибольшее количество мишеней.
— Как ты думаешь, Ежов носом землю роет ради спортивного интереса?
У капитана лицо попыталось синтезировать озабоченность.
— Не знаю. Может, наш подопечный в курсе?
— Проснется, узнаем.
Я не сомневалась.
На единственной улице поселка — никого. Аборигены разбежались по домам и трясутся от страха. Есть ли здесь телефон? Вряд ли. Случится чудо, если милиция доберется к месту бойни к концу дня.
Пересев в новенькую «БМВ», мы отправились в Тарасов. Дреич больше никого не хлопал, потому как сам сел за руль, объяснив, что купил машину недавно и не хочет в случае чего винить кого бы то ни было в причинении материального ущерба.
Пока Гриша был в отключке, я сделала ему перевязку. Капитан даже бинта из аптечки не пожалел.
— Вы проявляете верх гуманности.
— Помолчите.
— Не будем ссориться. А правда, что вы можете удовлетворить любую женщину?
— С чего вдруг у вас такие мысли?
— Да тут Ежов вас расхваливал.
— Вообще-то, да Только ему откуда это известно?
— Наверное, слухом земля полнится.
Кроме как ко мне домой, ехать больше было некуда.
Порядок, наведенный Кирсаном, почему-то действовал несколько угнетающе. Калмык потерпел поражение. Куда подевалась атмосфера тепла и уюта? Пусть у меня не всегда прибрано, но зато можно расслабиться. Прямо как не к себе домой зашла.
— Сколько тут у вас обновок, — заметил Губов, втаскивая еле живого Гришу.
— Кирсан постарался, — с грустью выдохнула я. — Кофе?
— Только, если можно, без «черемухи».
— Вы тогда сами напросились.
— Я получил приказ, а кроме того, мне хотелось вас потискать.
От подобного признания у меня чуть ноги не подкосились.
Он на самом деле меня хочет.
— Пусть ваше желание останется светлой мечтой, ладно?
Уложив на диван раненого, капитан плюхнулся в кресло.
— Не бойтесь, больше не буду.
Я принесла кофе и бутерброды. Водокоев был очень плох.
— Надо бы его в больницу.
— Удерет, зараза, потом ищи его, — не согласился Губов.
— Может начаться гангрена.
Губов понял меня и стал подыгрывать.
— Мне насрать. Пусть гниет заживо.
— Вы не имеете права, — начал бороться за свои права Гриша, но это только раздуло огонь фиктивного спора.
— Молчи, а то вторую ногу сломаю.
— Послушай, ему надо в больницу.
— Пусть встает и едет.
— Будь человеком.
— Я за то, чтобы он сгнил.
— Он много знает.
— Но ни хрена не говорит. Пусть подыхает.
— Я расскажу, — взмолился Гриша.
Губов нежно положил свою клешню рядом с раной.
