— Теперь придется делиться с государством.
— И жить тоже придется. В тихую гавань метр на два всегда успеем.
— Как же ты Руслана Рустамовича одного отпустил?
— Никого я не отпускал. — Дреич не скрывал, что сердится. — Он никому ничего не сказал, сам тебя нашел, сам и утащил, чуть все дело не завалил, старый ниндзя.
Арестованных мимо нас повели к подъехавшим «воронкам».
— Чжан, почему вы решили ехать к могиле Вуатора? Неужели мое исчезновение вас не насторожило?
— Кирсан сказал, что ты убежала. Мы не стали обращать внимания на женщину, которая не хочет ласки. — Он поклонился и побрел дальше.
Восток дело тонкое. Неужели я и правда не хочу ласки?
Спустя два дня мы приехали на место захвата банды и восстановили захоронение.
Чудеса случаются только в сказках. Как только я увидела солдат, мне стало ясно, что всего золота нам уже не видать. Узнав о примерной стоимости наследия Вуатора, губернатор пообещал нам законные двадцать пять процентов, а также прощение всех грехов.
Мы решили не привлекать дополнительные людские ресурсы для поисков, хотя желающих, понятное дело, было хоть отбавляй. Отпрыски толстозадых чиновников, прослышавших о захороненных небывалых богатствах, шли сплошным потоком. Каждый второй оказывался археологом-энтузиастом. Никогда бы не подумала. Дреич пришелся здесь как нельзя кстати. Пухломордые детишки отлетали от него как горох от стенки. На вопрос: «А на хера нам дробить долю еще на одно рыло?» — никто ответить не смог.
Весь наш отряд состоял из шести человек:
Чжан и Алмаев, Али и Хальзов, я и Губов.
По понятным причинам директор музея и Алмаев избегали общаться друг с другом, но сумма в десятки миллионов долларов сделала бывших врагов союзниками.
Дреич, не желая больше никаких эксцессов, пристегнул Кирсана наручниками к Чжану и полностью контролировал поведение обоих.
Танцевать начали от печки и, сверяясь с фотографиями, выложили все с точностью до миллиметра.
Итак, в могиле у нас было пять разных фигурок лошадей. Одна лошадка встала на дыбы, вторая — неслась галопом, третья — стояла на коленях, четвертая — гарцевала, подняв одну ножку, пятая — склонилась, вытянув морду.
Кроме этого: погребальные тома, изъеденный коррозией меч, статуэтка будды, сундуки с монетами и непосредственно скелет Вуатора.
Имам с Кирсаном и Чжаном штудировали книги от корки до корки, но ничего не могли выдвинуть конкретного.
Однажды утром Кирсан проснулся и заявил, что хочет двадцать процентов от того, что нам будет причитаться на всех, и предоставления свободы. Я было возмутилась, но меня никто не поддержал. Повисшее напряжение не стимулировало к торгам. Пришлось отступить.
Алмаев свободно взмахнул руками.
— Физическая активность стимулирует кровообращение.
— Ближе к делу, гипнозник, — тут же поторопил капитан.
— Вуатор, кроме всего прочего, был ювелиром. Мы должны сосредоточить свое внимание не на содержании книг, а на изделиях из металла.
Это была мысль.
Каково же было наше удивление, когда металлические оковы погребальных томов, войдя друг в друга, дали нам извилистый профиль. Что дальше? Ответить на этот вопрос не мог никто.
Ничего не получалось до тех пор, пока Хальзов не сообразил, что электростанций тогда не строили.
— Это Волга, господа, — он высоко поднял подбородок, — можете сравнить со старыми картами.
— И дамы, — напомнил Дреич.
Руслан Рустамович послал мне с поклоном извинения. Я, улыбаясь, приняла. Дреич чересчур уж заботился обо мне, он, наверное, по своей природе, словно пес, все время должен был кому-нибудь служить.
Али с приятелем-директором забили весь багажник моей машины бумажными свитками и свертками. Я поняла, что была не права, когда сердилась на них за весь этот мусор.
После столь бурного успеха мы драли глотки целые сутки, споря и ругаясь, но дело встало и никаких просветов не наблюдалось.
Я крутилась с компасом вокруг скелета и так и сяк, но лежал он головой ни на север, ни на юг, а куда-то на юго-юго-восток.
Мысль, что это направление движения, высказывалась не раз, но прямая не имеет ни конца ни начала. Откуда отправляться в путешествие и где его заканчивать, было не ясно.
Пока я размышляла, где начало, где конец, Сыма что-то шептал Кирсану.
— Вы чего там? — поинтересовалась я.
— Он говорит о лошадях.
Чжан попытался заткнуть рот Алмаеву, но получил под дых.
Все тут же навострили уши и подошли поближе.
Чжан, поняв, что идея продана, сам взялся объяснить что и как, заполучив обещание всех присутствующих, что будет владеть всеми правами на текст, написанный на пластинах. Золото, как он уверял, его не интересовало.
В каждом сундучке лежало по скакуну. Первый скакун несся галопом над двумя сотнями монет и покоился в ларце, на крышке которого была какая-то ветка. Как оказалось, это не что иное, как разлившаяся на рукава и впадающая в Каспийское море Волга. Итак, вначале надо было добраться до моря. Второй скакун гарцевал и покоился в ларце, крышку которого украшали очертания каких-то гор. Третий стоял на задних ногах, похоже, нам придется лезть вверх. Четвертый стоял на коленях — на его сундуке было пятно, очень походившее на озеро. Пятый склонился к земле, как бы пил.
— Выходит, утопили они все, — нарушил наступившую тишину капитан.
— Но для чего же тогда меч и замочки? — спросила я.
— На месте разберемся, — высказался от имени всех Хальзов.
Впереди нас ждала дорога.
Чжан оказался прав. И вот мы стоим на берегу небольшого, но глубокого озера, затерявшегося в высоких холмах, и прекрасно понимаем, что свернуть горы или выпить море нам не под силу.
— Нырять будем? — загорелся Дреич.
Мы взяли пару аквалангов и баллоны. Лучших ныряльщиков, чем я и Губов, не нашли.
Мы потратили день на поиски, но, несмотря на то, что вода была прозрачной, так ничего и не нашли. Озеро было слишком глубоким, и донырнуть до дна без специальной подготовки было невозможно.
— Снова надо думать головой, — почесываясь, отпустил совет китаец, смотря на то, как мы кувыркаемся.
Я вымоталась и была целиком и полностью с ним согласна.
Под утро я мучилась в бреду от объявшего меня жара. Не иначе, воспаление легких. Донырялась.
Кирсан на пару с Чжаном не дали помереть и продемонстрировали свои возможности во всей красе, через день я повеселела, но богаче от этого мы не стали.
