Начинался еще один день, который обещал стать великолепным. Марии нравилось летом проводить время на севере Англии с ее пышной зеленью садов и лугов, что резко контрастировало с северо-востоком Шотландии, где Мария провела свои детские годы в замке Килдрамми. Однако надо было гнать эти воспоминания, пока они не обратились в острую иглу боли. Когда она не думала о прежней жизни, жить было легче.
– Подождите, – проговорил старик. – У меня для вас кое-что есть.
Он проворно нырнул в холщевый шатер, стоявший у него за спиной, а Мария осталась сторожить его товары. Она слушала его невнятное бормотание, оглядывая прилавок со всевозможными вещицами и корзины, стоявшие рядом. Как он ухитрялся во всем этом хаосе что-либо находить – это для нее оставалось загадкой.
Неожиданно ее взгляд выхватил из проходящей мимо толпы даму с золотистыми, как у нее самой, волосами. Мария все еще искала сестру и, не находя, огорчалась. Сэр Адам когда-то сказал ей, что до хорошего это не доведет. «Мучение, да и только!» – заявил он. Но даже признав, что все поиски тщетны, Мария все равно не могла примириться с тем, что ее сестры больше нет.
Внезапно ее отвлек какой-то звук. Обернувшись, она увидела у другого края стола женщину с двумя детьми, внимательно изучавшую поднос с красочными лентами. Она была одета не так богато, как обычные посетители Бэрфорда. Жена фермера, подумала Мария. Женщина, казалось, была измучена жизнью. На руках она держала полугодовалого малыша, ухитряясь при этом вести девочку трех-четырех лет; малышка как зачарованная смотрела на ленты – словно они и впрямь были из золота.
Тут девочка протянула к лентам руку.
– Нет, Бет, не трогай. – Мать отвела руку дочери.
Неожиданно из-за юбки женщины выскочила еще одна ее дочь. Схватив несколько лент, она бросилась бежать, прежде чем мать успела остановить ее.
– Мэгги, вернись! – крикнула жена фермера. Она подошла к Марии, очевидно, решив, что та – хозяйка товаров. Передав ей на руки мальчика, а затем вложив в ее ладонь маленькую ручку девочки, она сказала: – Мне очень жаль. Я сейчас все возвращу.
Все произошло так быстро, что Мария не сразу поняла, что держит двоих детей. Мария смотрела на них и не могла понять, кто больше удивлен – она или дети. И мальчик, и девочка смотрели на нее широко раскрытыми глазами – словно решали, срываться в плач или нет.
И Мария вдруг почувствовала боль в груди; она еще не забыла, как держала на руках маленького Дэвида. У мальчика сейчас был в точности такой же взгляд. Эта мысль пугала ее. Этот ребенок пугал ее. Слишком острыми были воспоминания о том, как она вздрагивала от каждого всхлипа, который во сне издавал Дэвид. Тогда она была совсем молодой и не знала, как правильно взять малыша, как пеленать его и когда кормить.
Мария постаралась успокоиться, сказав себе, что это было давным-давно, что тогда она была молода, а сейчас… Да и зачем ворошить прошлое?
Но, заглянув в очаровательные синие глаза малыша, Мария поняла, что не убедила себя. Острый шип в груди исчезать решительно не хотел. Дэвиду было меньше, когда его забрали у нее, и с тех пор она ни разу не держала на руках ребенка. Более того, ей казалось, что она начала забывать приятную теплоту и запах младенца.
Не увидев в Марии ничего угрожающего, малыш одарил ее широкой улыбкой и что-то залопотал.
Мария расплылась в ответной улыбке. Мальчик – а может, девочка, в таком возрасте точно определить трудно, – смотрел на нее большими синими глазами и смешно раздувал ярко-розовые щеки. Очаровательный образ этого симпатичного дьяволенка дополняла бархатная шапочка каштановых волос. Малыш, которого она держала на руках, был само здоровье.
Неожиданно Марию кто-то дернул за рукав. Она посмотрела вниз и поняла, что совсем забыла о маленькой девочке, тихо стоявшей рядом.
– Он хочет свой шар, – с серьезнейшим видом проговорила девочка.
Мария поймала себя на мысли, что не ожидала такой серьезности от маленькой девочки. Она не ожидала даже, что та умеет столь внятно говорить. Однако уверенность, с которой девочка подсказывала Марии, какую игрушку дать малышу, вызывала зависть. В свои двадцать шесть Мария не была столь уверенной в себе.
– Боюсь, у меня ничего такого нет, – ответила она, оглядывая стол. Ничего, напоминающего детскую игрушку, на столе не было. Неожиданно Мария вспомнила про мешочек с монетами, которыми расплатился с ней торговец.
– А как насчет этого? – Мария слегка тряхнула кожаным мешочком.
Ребенок засмеялся и замахал ручками. С неожиданной ловкостью схватив мешочек и повторяя движения Марии, он принялся увлеченно трясти монетки. Мария надеялась, что кошелек был хорошо завязан.
Должно быть, прочитав ее мысли, маленькая Бет сказала:
– Смотрите, чтобы он не развязал его. Он любит все тащить в рот, особенно блестящее. На прошлой неделе он чуть не задохнулся, подавившись фартингом.
Мария нахмурилась, понимая, что совсем не подумала об этом. К стыду Марии, эта маленькая девочка знала о младенцах больше, чем она. И девочка была старше, чем вначале подумала Мария.
– Сколько тебе лет? – спросила она.
– Четыре с половиной, – с гордостью ответила девочка и, словно вновь прочитав мысли Марии, добавила: – Отец говорит, что я совсем маленькая для своего возраста.
Мария заметила, с какой жадностью малышка поглядывала на ленты.
– Хочешь подержать их? – спросила она.
Глаза девочки расширились, и она энергично закивала. Мария хотела выбрать для нее ленту, но девочка сама взяла ярко-розовую, с цветами, вышитыми серебром; и она столь бережно разгладила ее крошечными пальчиками, что Мария не удержалась от улыбки.
– У тебя превосходный вкус. Ты выбрала самую красивую из всех.
Бет в ответ улыбнулась, и у Марии перехватило дыхание – в душе ее снова всколыхнулась тоска по прошлому.
Тут возвратилась мать детей, крепко державшая за руку крошечную беглянку.
– Ох, простите… – извинилась она перед Марией и положила на стол похищенные ленты. Не отпуская малышку, свободной рукой она ловко взяла у Марии ребенка.
И Мария вдруг почувствовала себя лишенной чего-то очень важного. Отбрасывая набежавшую печаль, она попыталась улыбнуться и спросила:
– Как вы управляетесь с ними со всеми?
– Это только половина, – последовал неожиданный ответ. – Трое мальчишек остались с отцом – помогать со скотом.
Внезапно женщина заметила, что ее малыш сжимает в руке мешочек.
– Вили!.. – Глаза матери расширились: – Откуда у тебя это?!
– Все в порядке. Это я дала ему поиграть с кошельком, – проговорила Мария, забирая мешочек. Внезапно вспомнив про ленту в руках Бет, она добавила: – А ленту вашей крошке я подарила. Надеюсь, вы не будете возражать.
Увидев, что женщина собирается возразить, Мария вновь заговорила:
