Чувствуя себя достаточно разгоряченной, Миллер повернулась к Тино.
– Я ведь не сильно поранила твое колено утром? – задыхаясь, спросила она.
Он посмотрел на нее, лишь тонкая струйка пота пробежала по его лбу, но дыхание совсем не было сбито:
– Нет, колено в порядке.
– Та авария была очень серьезной?
Он молчал, Миллер продолжала тревожно смотреть на него.
– Какая именно?
– Их было несколько?
– Три в этом году.
– Та, из-за которой ты поранил колено, – после паузы пояснила она.
– Достаточно серьезной. – Его голос был хриплым, бесцветным.
– Кто-то еще пострадал?
– Да.
– Кто?..
– Ты, кажется, не любишь разговаривать во время бега?
Было совершенно очевидно, что Тино не хочет вспоминать прошлое, так что Миллер решила закрыть тему. Но ее любопытство было возбуждено. Комментарий Декстера о том, что следующая гонка станет событием десятилетия, заставила Миллер задуматься, не связано ли это с аварией. Она действительно ничего не знала о Валентино Вентуре, кроме того, что его называли Мэвериком и что он встречался со многими девушками, но не отказалась бы узнать его секреты.
Тино никогда раньше ни с кем не бегал. Даже с личным тренером. Так он расслаблялся и любил делать это в одиночестве. Тино не ожидал, что ему понравится компания Миллер.
Он всегда был один, несмотря на то что родился в большой семье. Он был доволен и не хотел ничего менять. Если бы Тино погиб на гонке, как отец или Хэмилтон Джонс, он хотя бы не оставил жену и детей.
Воспоминание о жене Хэмилтона и двух маленьких дочерях, заплаканных и обвиняющих Тино, потому что он выжил, а их отец – нет, вызывало сильное чувство вины.
Он выжил.
Хэмилтон попытался обогнать Валентино на одном из самых простых поворотов трассы, но случайно зацепился за заднее колесо Тино, и две машины столкнулись на огромной скорости. Хэмилтон погиб, а Тино пропустил три следующие гонки из-за травмы.
Он не был суеверным и не принимал череду неудач близко к сердцу, но не мог отрицать – по крайней мере, наедине с собой, – что над ним висело темное облако, как в каком-то дурацком комиксе, которое следовало за ним повсюду.
Он вспомнил, как сообщил маме о том, что отец – любовь всей ее жизни – попал в аварию. Сердце Тино сжалось. Никто не знал, что стало причиной аварии: неполадки в двигателе или человеческий фактор.
Тино провел рукой по волосам.
Мысленно возвращаясь к ровному темпу Миллер, он удивился, что не пришлось даже сильно замедлять скорость, чтобы бежать с ней вровень.
Проснувшись рядом с Миллер, он вовсе не планировал рассматривать ее тело, а теперь и вовсе решил, что лучше будет вести игру в отношения по ее правилам.
Были ли они с боссом когда-нибудь любовниками?
Не желая думать об этом, Тино прислушался к шелесту песка и мерному шуму волн.
Берег немного напоминал пляж у его дома на острове Филиппа, недалеко от Мельбурна. Правда вода там была холоднее и жестче.
Миллер перешла на шаг, опершись руками о бедра, Тино тоже замедлился.
– Можешь продолжать бежать, если хочешь, – задыхаясь, сказала она.
Тино взглянул на нее. Он мог продолжать, но не хотел. Он просто стремился забыть о прошлом и заставить Миллер улыбнуться. Ему стало интересно, как она развлекается.
– Ты много занимаешься? – спросил он.
Она мельком посмотрела на Тино, и он напрягся, когда увидел, что ее взгляд задержался на его животе, в тот момент, когда он задрал футболку, чтобы вытереть пот со лба. Валентино знал, что он нравится Миллер, возможно, так же, как и она ему, но нельзя взращивать эти чувства.
– Я хожу в зал три раза в неделю и стараюсь бегать вдоль пляжа Мэнли каждые выходные. – Она прохаживалась кругами, чтобы ослабить выделение молочной кислоты в мышцах.
– Ты занимаешься тяжелой атлетикой?
– Немного. В основном поднимаю легкий вес. И я пропустила все тренировки на этой неделе из-за работы, так что в понедельник, когда начну снова, будет довольно тяжело.
– Позанимайся сейчас.
Она перевела взгляд с сияющего океана на песчаные дюны позади них:
– Прости, но, если ты видишь где-то здесь тренажеры, боюсь, у тебя проблемы.
Он засмеялся:
– Многое можно сделать и без тренажеров. Поверь мне. Это часть моей работы. Почему бы нам не начать со скручиваний?
Тино лег на спину и начал поднимать голову к согнутым в коленях ногам. Он сделал двадцать подъемов, когда краем глаза заметил, что Миллер неохотно присоединилась.
Она делала упражнение с минуту, затем устало опустилась на песок.
– Я довольно давно бегаю, но в плане фитнеса я новичок, – сказала Миллер.
– Хорошо, теперь приседания.
Она простонала:
– Я ужасно не люблю приседания.
– Никто не любит приседания, кроме бодибилдеров.
Миллер посмеялась, и от этого звука у него приятно напряглись мышцы пресса.
– Начали, – неестественно хрипло скомандовал он.
Она с легкостью поднялась, а Тино не мог отвести глаз от ее накачанных бедер.
– Поднимай руки, когда садишься. И старайся держать грудь выше. – Он прочистил горло, стараясь уделять больше внимания ее технике, нежели вспоминать то чувство, когда он ощущал ее налившийся сосок под своей ладонью. – Напряги ягодицы и мышцы бедра, когда будешь подниматься.
– У меня персональная тренировка? – ухмыльнулась Миллер, продолжая выполнять упражнение.
– Возможно, – улыбнулся он в ответ. – Я к твоим услугам.
– Что дальше? – Она глубоко вздохнула и встряхнула ноги.
Тино мог придумать много разных «дальше», включающих Миллер, лежащую на мягком песке без майки и шорт, но ему не следовало думать об этом.
Тино вздохнул и показал Миллер еще несколько простых упражнений:
– Отжимания.
Миллер скорчила недовольную рожицу:
– Ох, просто отлично. Ты выбрал все мои любимые. – Она опустилась на песок и начала отжиматься, ее колени были немного согнуты.
– Это мало похоже на отжимания, – поддразнил он.
– Очень даже похоже! – После двадцати отжиманий она ослабела и перевернулась на спину. – Ну все, достаточно. Отжимания и жим штанги – самое сложное для меня.
Тино рассеянно заметил, как солнечный свет изменил цвет волос Миллер на сияющий медный, а пара прядей возле висков потемнела от пота. Щеки разрумянились от нагрузок, а грудь поднималась и опускалась…
