– Ой, да делай что хочешь! Можешь даже его забрать себе.
– Издеваешься?
– Ой, да ладно тебе. Вон, кстати, твой идет.
И Томочки не стало. А по коридору уже шагали Макс с Тихоном, за ними плелись хихикающие Федя с Ваней. Томочка оказалась рядом с Максом, что-то быстро ему защебетала. И тут только Соня поняла, что никакая это не перемена. Что давно идет урок. А сейчас мимо нее проходят большие любители баскетбола, которых в очередной раз выгнали из спортзала, потому что у малышей начались занятия. Томочка, видимо, решила не подставлять себя под удар сумкой – войдет вместе с Максом.
Дверь открылась. Макс чуть отступил, замахиваясь.
– Объем вытесняемой жидкости равен объему тела, погруженного в нее, – громко крикнул он в нутро кабинета.
И вся компания втянулась в класс.
Физика. Большой Брат ворчит. Он не любит Максовых выходок. Но у Макса неизменные пятерки, еще и олимпиаду в прошлом году выиграл. Легко у него получается жить!
Соня перекинула сумку через плечо. Завтра литература. На курсах коллоквиум. Английский надо подтянуть. Шекспира на языке оригинала в библиотеке взять. Все же теперь стало нормально. Можно учиться дальше.
Следующая перемена. Макс убежал, едва брякнул звонок. Большой Брат еще объяснял, как писать проверочную работу, которая придет сверху на следующей неделе. Фил пишет и смеется. Что его там развеселило, в этой физике?
– Газету принимайте!
– Поздравляю, ребята, поздравляю, – появилась в классе куратор. – Красивая газета. Катюша, ты прекрасно рисуешь! Чья это идея – вместо фотографий…
– Это мы вместе решили, – успел ввинтить ответ Тырин. – Газета – коллективный труд.
Соня листала как будто еще теплую после печати газету. Четыре листа четвертого формата. Раньше ей нравилось находить свои материалы, пробегать их глазами, замечать шероховатости.
– Молодцы, молодцы, – назойливой пчелой вилась Нинель Михайловна.
Было здесь и про Тихона. Появился, достиг… Ого! А у него приличный послужной список. Одних школ сменил с десяток. Уже работает лаборантом на какой-то кафедре. Это кто ж такой въедливый?
– Кузнецова, откуда ты все это взяла? – спросила, а сама все читала, читала…
– Тырин дал. Он покопался в его деле в учительской.
Соня перевела удивленный взгляд на Славку.
– В единстве наша сила! – стукнул он себя кулаком в грудь и чуть вскинул руку вверх. – Я знал, против кого встаю. Он все равно скоро уйдет в экстернат.
– С чего ты взял?
– Слышал. Ему у нас не нравится. Переходить дальше не имеет смысла. Он сдаст все экзамены и до ЕГЭ будет у себя в институте болтаться.
У Тырина широкое, с высокими скулами лицо. От этого глаза кажутся слегка утопленными в щеках. И что там, за этим взглядом, прячется, кто скажет?
– Я поэтому и советовал не вешаться на него. Ненадежный товарищ. Лучше давай сегодня в кино сгоняем?
– Молодцы, молодцы, – вертела в руках газету куратор. – А где Дима? Сергей Юрьевич сказал, что с публикациями в нашей газете можно проходить творческие конкурсы на журналистские факультеты. Надо будет только взять рекомендации…
– Мы передадим, – снова встрял Славка. – Он плохо себя чувствует. К нему Сладкова ходит. Он не отстанет.
– Какие вы все-таки молодцы, Слава. – Нинель Михайловна с грустью покачала головой. – Мне так не хочется с вами расставаться!
– Да вроде как рано, – встрепенулся Фил.
– Действительно, – вздохнул Гера, откладывая газету. – Рано.
У Томочки пропел сотовый, сообщая об эсэмэс. В первую секунду Томочка обрадовалась, но потом улыбка на ее лице угасла. Хмурясь и ошибаясь в кнопках, она быстро что-то набрала и бросила трубку в сумку. За это время куратор успела уйти.
– Ее хотят уволить.
Тырин сложил газету в стопку – верные гонцы из малышей раздадут свежий номер на следующей перемене по классам.
Все смотрели на него, но никто не задавал вопросы. Славка – фанат театральных эффектов. Сейчас будет держать паузу, требовать рукоплесканий.
– Неужели Падалкин… – нарушил священное молчание Гера.
– Все считают нас опасными. – Тырину надо было торопиться, чтобы никто не перебил. – Говорят, что мы несем разрушение.
– Чертовски верное замечание, – поднял глаза к потолку Гера.
– Дурак, – хлопнула его ладошкой по плечу Катрин.
Соня положила свой экземпляр газеты в общую стопку и стала собираться.
У Томочки прогудел мобильный. Она закатила глаза, прошипев сквозь зубы ругательства.
– Давайте проживем до конца года без событий? – тихо предложил Славка.
– Без событий – это как? – оторвался от газеты Марк.
– Вернем Падалкина и не дадим Гладкому уйти в экстернат. Нинель оставят.
Планшетник застрял. Соня тыкала его углом в нутро сумки, но он постоянно за что-то цеплялся.
– Сладкая моя! – позвал Тырин.
Соня выскочила за дверь, не оборачиваясь. Ну его, со своими предложениями. Пускай к чему полезному приспособит Томочку. У нее тоже неплохо получается выполнять задания.
Спортивный зал на пятом этаже. Огромное пространство. Царство мячей.
На канате болтается что-то мелкое, пытается добраться до потолка.
Большой оранжевый баскетбольный мяч выбивает из пола тяжелый звук – бух, бух, бух.
Пиджаки аккуратно разложены на лавках. Макс в рубашке, галстук перекинут через плечо. Тихон в футболке. С ним в паре Ваня. Он неловко посылает мяч. Мяч крутится вокруг руки и упрыгивает к стене. Федя зайцем ныряет следом. Сейчас он и сам в своей ярко-оранжевой рубахе похож на мяч.
– Восемнадцать – двадцать! – выкрикивает он, пробегая мимо Сони.
Тихон кивает – зрительница замечена.
Бухая мячом об пол, Федя мчится к щиту.
Соня подвинулась на лавке, погладила ладонью аккуратно сложенный светлый пиджак. Тырин так и не смог заставить Гладкого переодеться. Новенький был всегда в светлом.
Макс споткнулся о набежавшего на него Ваньку, перекувырнулся через спину. Растянулся на полу, тяжело дыша.
– Чего пришла? – спросил он, отдуваясь. – Женщина на корабле – плохая примета. Мы проигрываем.
– Газету принесли.
– Не новость.
– Нинель увольняют.
– Туда ей и дорога.
– Тихон уходит.
Макс приподнялся:
– Это плохо. Ты играешь в баскетбол? Нам понадобится замена.
Соня покачала головой.
– Женщина на корабле – плохая примета, – напомнила на тот случай, если после падения у Макса случились провалы в памяти.
