Девушка улыбнулась одними губами. Глаза остались все такими же грустными.
«Легко сказать: позволь себе праздник, – размышляла она. – Это же надо все мозги перестроить, чтобы искренне веселиться, когда застрелиться хочется».
Внезапно вспомнились выражения лиц одноклассников в моменты, когда они узнавали, что первую красавицу школы ее парень променял на ее лучшую подругу. Девчонки якобы сочувствовали, а за глаза злорадствовали, парни загорались маниакальной идеей, что теперь-то у них появился шанс добиться Дашиного расположения. Но ни те, ни другие не воспринимали ее как человека – не видели ее чувств, боли, обиды, растерянности. Для них она была всего лишь объектом зависти или восхищения, каким оставалась все эти годы. Так что ничего не изменилось. Ничего. И почему ее воспринимают исключительно так, Даша не знает.
Может, она сама виновата? Не проявляла себя как личность? Была слишком погружена в учебу? Недооценивала важность отношений с одноклассниками? Ей хватало одной-единственной подруги – Лики, как позже стало хватать одного-единственного парня – Антона. Других Даша просто не замечала. Она жила с установкой, что только у поверхностных людей, не знающих, чего они на самом деле хотят, бывает много друзей, а у людей цельных, выбравших свой путь в жизни, – один-два самых близ– ких.
– Хорошо, – кивнула Даша. – Наверно, ты прав. Сходить посмотреть стоит. Но раз уж ты меня убедил, придется тебе и пожинать плоды. Помоги мне определиться с фасоном платья.
– Да легко, – рассмеялся папа. – Сейчас позавтракаем и можем хоть целый день посвятить выбору.
Но все те платья, что Даша видела в принесенных мамой журналах, ей по каким-либо причинам не нравились. Одни казались слишком вызывающими, другие – слишком ширпотребными, наверняка у большей половины девчонок будут такие.
– Все не то, – констатировал отец. – Если уж идти на бал, надо быть королевой. – Он закрыл очередной журнал и отложил его в сторону. – Ты хотя бы примерно представляешь фасон?
Даша неопределенно пожала плечами.
– Что-то длинное, наверное струящееся, но в то же время и пышное. Но не кринолин! И уж точно не белое, не розовое и не голубое. Лучше вообще черное. Да, точно! Мое платье будет черным! – Ее глаза загорелись.
– Это какая-то королева в изгнании получится, – усмехнулся папа. – Или вдовствующая королева-мать. Как-то не принято на выпускной надевать черное.
– Это на свадьбу не принято, – настаивала на своем девушка, – а на выпускной – почему бы и нет? Кто мне запретит? По-моему, платье должно соответствовать настроению.
Отец задумчиво потер переносицу:
– Так, а если не целиком черное, а, например, с какими-нибудь яркими вставками? Предположим, юбку сделать клиньями. И по лифу можно что-то яркое пустить.
– Красные вставки! – Даша уже горела энтузиазмом.
– Ты же вроде не гот? – Папа глядел на нее так, словно прикидывал, как это будет смотреться.
– А кто сказал, что черное с красным носят только готы? Зато в такой цветовой гамме точно платья ни у кого не будет.
– Да уж. Наверняка. Ладно, хочешь черное с красным – будет тебе черное с красным. Мама только нас с тобой как бы в психушку на пару не отправила… – Он встал с дивана. – Сейчас попробую набросать эскиз. С фасоном-то конкретно так и не определились. Да и подумать надо, куда отдать шить. Времени мало осталось, а все ателье наверняка перегружены работой, могут не успеть к сроку.
– Я сама сошью, – уверенно произнесла Даша.
Года три-четыре назад она ходила на продвинутые курсы кройки и шитья. Просто в какой-то момент захотелось научиться делать что-то своими руками – будущему дизайнеру, да и архитектору, это не помешает. Знания и умения лишними не бывают. Тогда она много шила. И позже, уже окончив курсы, продолжала. Только в последний год, как начался роман с Антоном, забросила.
– Думаешь, справишься? – засомневался отец. – Все-таки вечернее платье шить сложно. Да и выкройку еще надо правильно рассчитать.
– Справлюсь, – кивнула девушка.
До вечера они успели не только нарисовать эскиз, но и съездить в магазин за тканью.
Даша долго ходила между рядами со всевозможными рулонами текстиля, смотрела, трогала, представляла конечный вариант. Теперь она точно знала, чего хочет, и уже не терпелось сесть за работу.
Наконец нужные ткани были найдены. Девушка остановилась на мягком переливающемся шелке: чернильно-черном и ярко-алом. Заодно взяла и несколько метров тонких черных кружев – кое-где пустить по верху алых вставок.
На обратном пути из магазина заехали за мамой на работу и в кафе – на этот раз итальянское, – поесть пиццы.
Впервые за последние месяцы, прошедшие с момента расставания с Антоном, у Даши было хорошее настроение. Они с родителями сидели за столиком у большого окна – кафе располагалось на втором этаже нового торгового центра – и смотрели, как внизу едут трамваи, как город погружается в мягкие майские сумерки.
Отец курил свою трубку, и аромат табака смешивался с ароматами крепкого кофе, восхитительной пиццы и легких, свежих маминых духов. Даша решила, что обязательно в ближайшее время сходит в парфюмерный магазин и присмотрит себе похожие, но все же немного другие, чтобы не сливаться с родительницей.
Сейчас жизнь казалась ей очень даже неплохой штукой. На заднем сиденье машины лежали пакеты с рулонами тканей, и девушка предвкушала, как, вернувшись домой, примется за составление выкройки.
Мама и правда сперва не оценила идею черного платья на выпускной, но Даше с отцом удалось ее переубедить, и потихоньку она тоже заразилась энтузиазмом дочери и даже вызвалась помочь с выкройкой.
В тот вечер они допоздна ползали по покрытому миллиметровой бумагой полу, высчитывая и расчерчивая. Как надо вышло не сразу, два раза пришлось переделывать. Да и на третий, когда выкройка была уже составлена, у мамы остались сомнения и она заявила, что в понедельник возьмет ее с собой на работу, покажет коллеге, которая давно шьет.
И хотя Даше не терпелось начать работать с тканью, пришлось дожидаться вердикта этой самой коллеги.
Понедельник выдался солнечным и теплым. Даша впервые за эту весну оставила ветровку дома и вышла на улицу в тонких джинсах и футболке.
Учебный год подходил к концу. В пятницу прозвенит последний звонок, а дальше – экзамены, выпускной и свободный полет.
Девушка влилась в ручеек спешащих к школе учеников и вошла в ворота. До звонка оставалось еще пятнадцать минут, торопиться некуда. Она сбавила шаг и огляделась по сторонам.
У стены школы, не скрываясь, курила группка ее одноклассников, среди них были двое из параллельного класса, как ни странно, без сигарет. Наверно, дышали никотином за компанию. Даша знала этих ребят только по именам, да и то не была уверена, что помнит правильно.
«Странно, столько лет вместе учились, а словно чужие», – подумала она.
