– Не смей закрывать дверь моего собственного сортира! – это прозвучало довольно жалко, и Сара начала смеяться, отчего Билли почувствовал себя по-дурацки, но пути назад уже не было, и он налег на дверь с удвоенной силой. Сара не могла поверить в то, что человек, с которым она жила, теперь пытается взломать дверь, чтобы до нее добраться. Оба одновременно подумали о том, что случится, когда он вышибет дверь.
Ждать пришлось недолго, и дверь слетела с проржавевших петель, ударив Сару по голове. Саре, как и многим, было интересно, действительно ли видишь звездочки, когда тебя бьют по голове. Это было не так. Она почувствовала тошноту и сильнейшую головную боль.
– Зачем ты это сделал? – спросила она, зная, что ответ звучит примерно так: «Потому что я неконтролируемый псих». Совершенно неожиданно для себя она швырнула в Билли мыльницей, которая, пролетев у него над ухом, попала в зеркало в коридоре и расколола его. «Вот черт, – подумала Сара. – Плохая примета».
Билли в этот момент взошел на последнюю ступень ярости из-за разбитого зеркала и ударил Сару, которой не верилось, что это происходит, и, отшатнувшись, она упала, ударившись головой о раковину.
В этот момент раздался стук в дверь. Оба перепугались. Билли не хотелось, чтобы его поймали в момент избиения подруги, а Саре не хотелось, чтобы все думали о нем плохо, даже несмотря на то, что он с ней сделал. Они хотели было затаиться, но это было слишком рискованно.
– Стой там, – распорядился он и открыл входную дверь. На пороге стоял Чарли, который не видел прежде такого сумасшедшего взгляда на лице Билли. Он был бы счастлив развернуться и убраться подальше, но Ромашка возложила на него миссию, и ее нужно было выполнить.
– Привет, чувак, – сказал Чарли, стараясь, чтобы его голос не дрожал.
– Чего надо? – недружелюбно глядя на него спросил Билли.
– В общем, я тут вот подумал, может, ты захочешь составить мне компанию и сходишь со мной на курсы по управлению гневом. Просто так, ради прикола?
Гигантский кулак врезался Чарли в лицо и сбил его с ног.
Глава восемнадцатая
Чарли приполз домой, держась за ноющую скулу и удивляясь, почему его снова побили. Было что-то несправедливое в том. что он, пытавшийся остановить войны, спасавший лисиц, стремившийся ограничить власть полиции и увеличить зарплату рабочим, постоянно получал по мордасам.
Ромашка, привыкшая к тому, что Чарли всегда приходит домой с синяками, не обратила особого внимания на него, когда он вошел домой, держась за скулу и что-то мрачно бормоча. Наконец, когда завывания заглушили релаксирующую музыку, не давая ей нормально расслабиться, Ромашка поинтересовалась:
– В чем дело, Чарли?
– Он ударил меня, – ответил Чарли голосом привычного к таким вещам человека.
– Кто? – спросила Ромашка.
– Билли Чертов Засранец Тейлор, вот кто, – объяснил Чарли.
До Ромашки наконец дошло, и она поднялась:
– Билли ударил тебя? – переспросила она.
– Ага, – ответил Чарли, – что-то странное происходило в том доме скорби. Я слышал крики и грохот. Потом я постучал и произнес маленькую речь, и он мне врезал.
– Ты Сару видел?
– Нет.
– Но ты ее слышал?
– Нет, – признался Чарли.
– Так ты не знаешь, жива она или нет?
– Не надо трагедий. Конечно жива.
Ромашка потянулась за телефоном и набрала номер Сары. Трубку снял Билли.
– Алло, могу ли я поговорить с Сарой?
– Нет. Ее нет дома.
– А где она тогда? – Ромашка почувствовала нетерпение в собственном голосе.
– Пошла по магазинам, – ответил Билли. – Я передам ей, что ты звонила. – Он повесил трубку.
– Он убил ее, – сказала Ромашка. – Звони в полицию.
– И что, по-твоему, эти фашисты могут сделать? – спросил Чарли.
– Сейчас не время гнать на полицию, – раздраженно заявила Ромашка.
Чарли ответил, что и для менструальных фантазий на тему убийства не время, верно распознав симптомы.
– Это не менструальный синдром! – возмутилась Ромашка.
– Мы именно так это и называем в старой доброй Англии, в чем ты скоро сама убедишься, – заметил Чарли, у которого иногда наружу вылезал шовинизм, смешанный с антиамериканизмом.
– Позвони ей на мобильный, – предложил он.
Ромашка так и сделала. Сара ответила слегка приглушенно, но вполне живая.
– У тебя все хорошо? – спросила Ромашка.
– Как там Чарли? – ответила вопросом Сара. – Мне очень жаль.
– Это не твоя вина. К нам зайти не желаешь?
– Нет. Я пошла по магазинам. Хочу купить себе юбочку. Думаю, это мне поможет, – Сара вкладывала в шоппинг некий скрытый смысл, хотя и на очень поверхностном уровне. Ромашка всегда говорила, что, если кто-нибудь ей еще раз скажет, что это восстанавливающая терапия, она ударит этого человека, но Сара даже не знала о существовании такой терапии.
– Он тебя ударил? – поинтересовалась Ромашка.
– Задел дверью, и то случайно.
Гормоны Ромашки требовали более мелодраматичного разговора:
– Он убьет тебя.
– Да, пожалуйста, – сказала Сара.
– Что? Ты хочешь, чтобы он тебя прикончил?
– Нет, мне тут горчицу в хот-дог кладут… когда я ем, мне всегда становится легче.
– Если тебя бьют дверью?
– Я тебя не слышу. Ты пропадаешь, – сказала Сара. В этикете разговора по мобильному телефону это значило, что Сара хотела бы свернуть разговор.
– Оставайся на линии, – попросила Ромашка, и это прозвучало так, словно полицейский переговорщик пытается договориться с террористом. Потом она попыталась еще раз: – Прекрати притворяться, что ты меня не слышишь, – но Сара отключилась.
Ромашка собралась отправить ей CMC, но у нее это получалось очень медленно, так как она еще не привыкла быстро набирать сообщения.
«Позвони мне. Давай разберемся».
Сообщение ушло по ошибке к Марте, которая минут через двадцать прислала ответ: «Я еду». Слишком поздно для того, чтобы завернуть ее и провести остаток дня, убирая квартиру и жестоко обращаясь с животными, как случалось у нее всегда перед месячными.
Чарли и кот уменьшились в размерах, а Ромашка продолжала уборку, пока в дверь не позвонили и в квартиру не вкатилась Марта, размахивая перед собой какой-то бумажкой, с порога заявив, что, мол, пора бы заняться делом, а не вола дрючить и что ей кажется, Ромашке есть о чем сказать, и если она ей не сделает цветочного чая, то Марта ее прикончит. После этого она смачно упала на матрас.
