– Пожалуй, нам пора.
Марта, забывшая временно, что она недавно родила, хотела остаться и посмотреть, что будет дальше, и назвала его «обломщиком».
– Пошли отсюда, – приказал он. Но было слишком поздно. Волнение быстро распространилось, и пути к отступлению были отрезаны, так как полиция окружила группу, которую они считали потенциально опасной и, словно овчарки, пасущие стадо овец, пытались загнать людей на соседнюю улицу, где их было бы легче контролировать.
Марта увидела, как некоторые атакуют «Макдоналдс», и указала на них пальцем:
– Глянь на этих придурков, – сказала она – Жрать хочется, сил нет.
– Они сражаются с влиянием глобального капитализма, – объяснила Ромашка.
– За последние несколько лет там стали намного хуже кормить. Может, им об этом сказать? – прокомментировала Сара.
– Пойдем отсюда, Марта, – сказал Тед, пытаясь протолкнуться и выйти из толпы демонстрантов. Тед был крупным мужчиной, и народ старался не вставать у него на пути. За ним, как корабли за ледоколом, шли Марта, Сара и Ромашка. Морщась от запаха немытых тел и дешевой парфюмерии, тычков и проклятий, они наконец добрались до края.
– Пропусти нас, приятель, – обратился Тед к полицейскому, загородившему ему дорогу. – У меня тут семья, и я беспокоюсь, как бы они не пострадали.
– Раньше надо было думать, – ответил коп, – стойте, где стоите.
– Да ладно тебе, – сказал Тед. – Мы тут вообще случайно.
– Выпустите нас, пожалуйста, – попросила Марта. – Я очень хочу писать и сейчас упаду в обморок.
– Заткнись, шлюха, – сказал коп.
Это было последней каплей, и кулак Теда врезался в морду копа. Через секунду полисмен валялся на земле без каски, с разъяренным видом.
Глава тридцатая
Тед был быстро окружен полицейскими, жаждавшими постоять за честь коллеги, который, как считали некоторые из них, слабо стоял на ногах и упал от легчайшего тычка. Однако, каким бы сильным ни был удар Теда, отмахаться от набросившейся на него толпы копов у него не было шансов.
Марта была в шоке от столь открытого бандитского поведения. Она наивно полагала, что, по крайней мере, полиция могла бы попытаться выглядеть достойнее банды гопников, но копов это не слишком беспокоило.
В какой-то момент, находясь по градом ударов, Тед услышал в свой адрес краткое сообщение о том, что он арестован и будет доставлен в участок, где с ним разберутся. Он вздохнул, понимая, что по прибытии в вышеупомянутое заведение ему предстоит еще одна порция тумаков от представителей закона Ее Величества Королевы.
Марта храбро попыталась вступить в спор с копами, арестовавшими Теда, но тем было наплевать на отцовство как таковое – а Марта начала именно с этого аргумента, – и вероятность того, что Теда отпустят домой только потому, что он отец новорожденного ребенка, была слишком мала.
Сара совершенно неожиданно для себя также была в бешенстве. Учитывая, что раньше она жила в коконе правого таблоидного ханжества, она до сих пор отказывалась верить в существование полицейского беспредела. Что касается более тонких концепций, таких как, например, классовое неравенство, то маленькие часики в ее голове уже начали обратный отсчет до начала просвещения. Оскорбления, мат и угрозы, которые она ежедневно слышала от Билли, всплыли в ее памяти, и она внезапно представила его как преуспевающего полицейского. Наверное, она могла бы посоветовать ему сменить профессию. Он мог бы бить других вместо нее. Она присоединилась к бесполезным попыткам Марты уговорить копов и несколько раз назвала их старшего «пидором» – это слово ему очень не понравилось, да и сама Сара вряд ли произнесла бы его неделю назад. Особенно по отношению к блюстителю порядка.
– Молодец, – потрепала ее по плечу Марта, на секунду забыв о погребенном под покровом сержантов Теде.
Внезапно полицейские подхватили Теда, как большой гроб, и, бегом доставив его к автобусу, зашвырнули внутрь, словно он был большим мешком дерьма.
Марта, чьи гормоны бушевали с той же силой, как и в самый первый день после рождения ребенка разрыдалась, когда Ромашка крикнула им в спины: «Чтоб вы сдохли, свиньи!» Сара присоединилась к Ромашке, чувствуя себя неловко, но получая от этого немалое удовольствие.
Откуда-то появился Чарли с мороженым, фланирующий, словно по пляжу.
– Что такое? – удивленно спросил он и только тут понял, что Марта плачет, Сара, с красным лицом, вот-вот рванется в бой, а Ромашка, как обычно на демонстрациях, выглядит смущенно-агрессивно.
– Где тебя черти носили, Чарли? – раздраженно спросила она. – Ты все пропустил. Они забрали Теда.
– Этого прото-фашиста? А что он натворил? Избил какую-нибудь женщину?
– Пошел ты, Чарли, – Марта даже перестала плакать. – Может, он и не ездит в Гластонбери тусоваться, но в душе он прекрасный человек.
– Скажи это женщинам-наркоманкам, больным СПИДом, которых он нанимает в свой стрип-клуб, – ухмыльнулся Чарли.
– Да когда ты повзрослеешь, – взорвалась Марта. – Они все богатые студентки и купаются в деньгах.
– Он их эксплуатирует, старушка, – сказал Чарли.
Джон расплакался.
– Ладно. Я пошла отсюда, – заявила Марта. – Пойду лучше узнаю, что там с Тедом.
– Я пойду с тобой, – вызвалась Сара – Хочу поговорить с тобой насчет работы у Теда.
– Сара, – возмутилась Ромашка, – о чем ты вообще думаешь?!
– У меня хорошая фигура, – ответила ей Сара, – и я уверена, что это место в сто раз лучше, чем моя нынешняя дерьмовая работа. И вообще, мне что, всегда надо иметь политически направленную причину специально для тебя?
– Политически правильную, – механически поправила Ромашка.
– А что скажет Билли? – случайно вылетело у Марты.
– Мне плевать, – отмахнулась Сара, – мы с ним разошлись.
Ромашка и Марта хлопнули по рукам и сплясали от радости. Чарли тоже выглядел довольным.
– Ну тогда пойдем, – сказала Марта, и они ушли.
Чарли покачал головой.
– А может попробовать ее отговорить? – спросил он и, забывшись, прикурил косяк.
– Не стоит, – ответила Ромашка. – Да у тебя и не получится.
В эту же самую секунду по воздуху, почти горизонтально, прилетел полицейский и сбил Чарли на землю. Вот так Тед и Чарли оказались в одной камере.
Камера была переполнена. В ней находилась пара карманников, которые, увидев толпы демонстрантов, понадеялись поживиться, сумасшедший хиппи, чье лечение было запущено, поскольку его постоянно тянуло к неприятностям, мужик, ударивший подружку, о чем-то с ней поспорив, и два подростка, укравших машину и разъезжавших на ней в районе демонстрации, целясь в тех, кто им не понравился, из пневматической винтовки.
