— Кажется, Лейн наняла себе высокооплачиваемого адвоката.
— Кого же?
Джеки распустила полотенце, которым была обернута, и оно сползло к талии, Гленн ни за что на свете не хотел обижать Джеки, поэтому никак не мог сказать, что ее плоские груди на него совершенно не действуют.
— Куинна Кортеса, вот кого.
— Кортеса? Это влетит ей в кругленькую сумму. Его гонорар за дело об убийстве, должно быть, составит миллион самое меньшее.
— Ну, Лейн богата, разве не так? А если у нее не хватит денег, Джонни Мак без труда оплатит счет. Этот репортер говорит, что скверный парень из Ноблз-Кроссинга сколотил себе состояние в Техасе.
— Джонни Мак — молодец. И все мы, никто и ничто с этого берега Чикасо, будем молодцами, если найдем способ разбогатеть. — Джеки обвела языком ухо Гленна. — Открою тебе маленький секрет. Я нашла способ раздобыть нам небольшое состояние. — Она приподнялась и смахнула полотенце на пол. — Как бы тебе понравилось провести медовый месяц в Лас-Вегасе с двумя миллионами долларов?
Гленн расстегнул брюки, взял руку Джеки и сунул в трусы.
— О чем ты говоришь? Как думаешь раздобыть два миллиона?
Она взяла Гленна за пенис и начала совершать рукой медленные, отработанные движения, вскоре вызвавшие у него стон.
— Я узнала кой-какие сведения, которые кое-кто хочет хранить в тайне, и знаю наверняка, что они с готовностью заплатят мне за молчание.
— Ты говоришь о шантаже, Джеки Джо.
— Конечно, милый. Шантаж — вот что обогатит меня.
* * *
— Почему ты не можешь вызволить маму из тюрьмы сегодня вечером? — Уилл гневно сверкнул глазами на отца. — Я думал, вы собираетесь помогать ей.
Джонни Мак чувствовал себя таким же беспомощным, как Уилл. Мысль о том, что Лейн проведет пусть даже одну ночь в тюрьме, бесила его. Черт побери, неужели в мире нет справедливости? Такой женщине, как Лейн, не место за решеткой. Даже если она и убила Кента — теперь он был уверен, что не убивала, — с ней нельзя было обращаться как с преступницей. Дактилоскопировать ее. Фотографировать. Допрашивать. Ей следовала бы дать медаль за то, что она избавила мир от такой мерзости, как Кент Грэхем.
— Я готов пойти на все, чтобы помочь твоей матери.
— Что-то не замечаю этого, — обвинил его мальчика.
— В таком случае ошибаешься, — сказал Куинн Kopтес. — Твой отец нанял меня защищать Лейн и…
— Он не отец мне! Он не заслужил права стать частью моей или маминой жизни.
Щеки Уилла вспыхнули. На глазах заблестела влага. Джонни Мак чувствовал, что мальчик близок к слезам и мужественно старается не расплакаться перед ним и Куинном. Раньше Джонни Мак не предполагал за собой отцовских чувств, но теперь ему хотелось крепко обнять Уилла и найти способ убедить его, что все будет хорошо.
— Твои проблемы с Джонни Маком меня не заботят. Сами разбирайтесь в них, — сказал Куинн. — Но я хотел обратить твое внимание на две вещи, объяснить, что твой отец… что Джонни Мак помогает Лейн. Во-первых, он платит мне гонорар, и поверь, это не малые деньги. Во-вторых, в своем деле я лучший, если кто и может добиться оправдания твоей матери, так только я, и Джонни Мак это знает.
— То, что у вас огромное самомнение, не значит, что вы сможете не допустить осуждения мамы. — Держа у бедер сжатые кулаки, Уилл сверкнул на Куинна глазами, словно бросая вызов.
Куинн взглянул на Джонни Мака, и губы его изогнулись в легкой усмешке.
— Мальчик определенно твой. Не только похож на тебя, но и такой же воинственный, как и ты.
Избегая прямого взгляда на сына, Джонни Мак кивнул. Уилл, ничего не сказав, пулей вылетел в коридор и взбежал по лестнице. Куинн пожал плечами.
Лилли Мэй принесла серебряный кофейник и две фарфоровые чашки. Оглядев комнату, спросила:
— А Уилл где?
— Пошел наверх, — ответил Джонни Мак.
— Опять не поладили?
Она поставила поднос на письменный стол.
— Ничего серьезного. — Джонни Мак подошел, налил в обе чашки кофе и взял одну. — Уилл расстроен арестом Лейн. Ему хочется винить кого-то за то, что она в тюрьме, а я оказался подходящей мишенью.
Лилли Мэй взяла вторую чашку и отнесла Куинну.
— Вы сможете утром добиться освобождения Лейн из тюрьмы?
— Как только судья назначит залог, она сможет выйти. Но сегодня вечером, похоже, с судьей невозможно связаться, так что нам остается только ждать.
— Судья Харпер — старый приятель Эдит. — Лилли Мэй с неприязнью произнесла имя этой женщины.
— Судья Джиллис и судья Уэлч тоже. — Джонни Мак знал, как обстоят дела в этом округе. Чтобы над Лейн состоялся справедливый суд, требовалось чудо, но никак невозможно было доказать, что Эдит Уэйр пользуется связями и пускает в ход все доступные средства, чтобы суд над Лейн не был беспристрастным.
— Мне уже приходилось сталкиваться с подобным, — сказал им Куинн. — С уликами, какими Уэс Стивене располагает против Лейн, я смогу убедить присяжных, что она не является виновной.
— Я не позволю, чтобы эту девочку сажали в тюрьму. — Лилли Мэй бросила быстрый взгляд в сторону Джонни Мака. — Лучше признаюсь, что сама убила Кента.
— Вы убили его, миссис Хикмен? — спросил Куинн.
— Что? — Лилли Мэй повернулась, и при взгляде на Куинна глаза ее расширились, руки задрожали.
— У вас было почти столько же оснований ненавидеть Кента, как и у Лейн. — Куинн поднес к губам чашку и отпил крепкого черного кофе. — Уилл — ваш внук. Вы пошли бы на все, чтобы защитить его, так же как и Лейн. Я прав?
— Правы. Пошла бы на все… и пойду. — Лилли Мэй выставила вперед подбородок и посмотрела Куинну прямо в глаза. — Если это поможет мисс Лейн, выведите меня на свидетельское место, я объясню присяжным, что точно так же могла взять биту и забить Кента до смерти.
Джонни Мак положил руку ей на плечо:
— Лейн, конечно, оценила бы то, что вы пытаетесь сделать, но Кента вы не убивали, так что…
— Откуда вы знаете, что не убивала? С этими словами Лилли Мэй повернулась и вышла из комнаты.
— Что скажешь об этом?. — спросил Куинн.
— Не знаю.
— Думаешь, старуха могла это сделать?
— Сейчас я ни в чем не уверен, — признался Джонни Мак. — Кроме того, что наверху, — он поднял к потолку лицо, — мой сын, который меня ненавидит, а в городской тюрьме женщина, которая полагается на меня.
* * *
Бадди стянул пропитавшуюся потом рубашку и бросил на пол, потом расстегнул брюки. Жаркий вечер, черт возьми. Душный, влажный. Верная примета, что к утру пойдет дождь. Необходимый, чтобы уменьшить жару и духоту.
