Подойдя к машине, я осторожно оглянулась. Парни стояли на углу, возле дома, и искоса поглядывали на меня. Ничем не выдавая эмоций, я молча села за руль – делать вид, что это не мой автомобиль, не имело смысла, ведь парочка наверняка видела, как я выходила из «Ситроена». Поэтому оставалось лишь одно – включить мотор и покинуть двор, оказавшийся для меня таким негостеприимным.
По дороге я прокручивала в голове случившееся. Мобильник, конечно, жалко: он был почти новый и дорогой. Денег же в кошельке было немного: рублей четыреста-пятьсот. Пусть эти уроды подавятся, на здоровье! Гораздо хуже было бы, решись они обыскать меня: ребята обнаружили бы за поясом брюк пистолет. Уж точно прихватили бы его с собой! Самое обидное – что я не сумела им воспользоваться. Конечно, я могла дотянуться до пистолета – руки-то у меня оставались свободными, – но устраивать стрельбу в узкой кабинке лифте – дело небезопасное, равно как и драка. К тому же напарник бритоголового легко мог выбить у меня из рук оружие, и страшно даже подумать, чем бы все закончилось, начни он беспорядочно палить в тесном лифте… Ничего, разобраться с ушлыми ребятками я еще успею! Меня гораздо больше занимал вопрос – кто они такие?
– Дебилы какие-то, – со вздохом пожала я плечами. – Настоящие дебилы!
Я вспомнила рекламный оскал приставившего к моему горлу нож парня, от которого пахло пивом, табаком, семечками и еще какой-то «ботаникой». Возможно, молодой человек увлекается медитациями под «индийскую коноплю». От подобных типов можно ожидать чего угодно. Но сдаваться я не собиралась. И не таких «героев» видала!
– Ничего, потом сочтемся, если будет случай, – успокоила я саму себя и надавила на педаль акселератора.
Окончательно успокоившись и ощутив, что ко мне полностью вернулось самообладание, я здраво рассудила, что особенно бояться, наверное, нет причин. Угрожавшие мне люди почему-то не торопятся применять какие-то радикальные меры. Все только пугают и пугают… Может быть, боятся поднять шум и ненароком привлечь к себе внимание милиции? Наверное, именно так.
Дома я уже совсем пришла в себя и спокойно стала обдумывать положение вещей. Отказываться от расследования смерти Коваленко, конечно же, я не собиралась. Вот только подстраховаться не мешало бы…
Немного подумав, я набрала номер Мельникова, но вновь была разочарована, услышав, что подполковник еще не вернулся из своей командировки. На вопрос, когда же это наконец произойдет, мне ответили, что, возможно, уже сегодня, ближе к вечеру, или завтра. Тихонько вздохнув, положила трубку. Оставалось надеяться только на себя…
Оценив ситуацию, я решила все-таки не упускать момент и побеседовать с дочерью Виталия и Светланы Коваленко – Аленой. Тем более что другой такой возможности может и не представиться: по словам Светланы, девушка приедет в Тарасов лишь на один день. Не тащиться же мне, в самом деле, ради короткой беседы в Москву! Нужно уважительно относиться к деньгам клиентов, а также и к собственному времени. И я всегда стремилась поступать именно так. Не имею привычки разбазаривать чужие деньги направо и налево, даже если мне не предстоит отчитываться за свои траты.
Я позвонила Светлане и узнала, что похороны уже состоялись, да и поминки закончились. И что они с дочерью сейчас отдыхают дома, а вечером Алена отправится на железнодорожный вокзал, чтобы завтра же вернуться в Москву и приступить к работе. Предельно вежливо я попросила Светлану устроить мне встречу с Аленой. Помявшись, она, в конце концов, согласилась, и я быстренько собралась. Пополнила кошелек новой суммой денег на текущие расходы, переоделась и направилась к выходу, надеясь, что никто не караулит за углом.
«Ничего, ничего, – успокаивала я себя по дороге. – Им же важно, чтобы я не касалась Горбачева! А я вовсе и не по его следам сейчас направляюсь. Мало ли куда мне нужно? И вообще, что, из-за этих козлов мне теперь из дому и носа не показывать? Не дождутся!»
Я спокойно села в машину и направилась к дому, где проживала Светлана Коваленко. По дороге я ненадолго вышла из авто и в первом попавшемся салоне связи купила новый мобильник, а заодно и попросила заблокировать мою старую сим-карту, чтобы не заводить новый номер.
Светлана открыла сразу, едва я надавила на кнопку домофона. Я поднялась. Светлана встретила меня в прихожей, одетая в домашний брючный костюм насыщенного голубого цвета, который очень ей шел. Вид у вдовы был уставший, глаза чуть припухшими – видимо, на кладбище она все-таки не удержалась и дала волю слезам.
– Здравствуйте, проходите, – пригласила она меня. – Алена спит в своей комнате. Но я сейчас ее подниму. Я предупредила ее, что вы приедете.
Я еще раз принесла ей свои извинения, и Светлана успокаивающе махнула рукой.
Я прошла в гостиную и села на диван. Никаких следов недавнего убийства хозяина квартиры здесь уже не наблюдалось. Я вспомнила о том, как Марина рассказывала о большой луже крови. Видимо, Светлана приложила максимум усилий, чтобы ликвидировать все последствия, жгущие ей душу, напоминая о трагедии.
Вскоре в гостиной появилась молодая высокая девушка. На ней была ярко-желтая пижама – майка на тонких бретельках и короткие шортики. Светло-русые волосы собраны в гладкий хвост. Она чем-то напоминала Светлану, но, на мой взгляд, черты лица матери были миловиднее и мягче, чем у дочери. Особенно я обратила внимание на взгляд Алены – он показался мне холодным и даже каким-то жестким. И следов слез на ее лице я не заметила.
Она равнодушно поздоровалась со мной, зевнула и влезла с ногами в кресло, стоявшее напротив дивана.
– Мама сказала, что вы хотите со мной поговорить, – все так же безразлично произнесла она низким голосом. – Я вообще-то не знаю, что могу вам сказать…
– Для начала скажите, пожалуйста, какие отношения у вас были с отцом? – попросила я.
– Хорошие, – тут же ответила Алена. – Он всегда обо мне заботился, поддерживал мои начинания. Оплачивал учебу, квартиру в Москве. Ничего плохого не могу сказать.
– Угу, – кивнула я. – Вы часто с ним общались?
– Отец звонил почти каждый день. Ну, или мы эсэмэсками обменивались. А еще я недавно скайп установила, так что по вечерам тоже иногда общались. Правда, недолго: я очень устаю после работы и стараюсь лечь спать пораньше.
– Ваш отец, наверное, тоже много работал?
– Много, – подтвердила Алена. – И зарабатывал прилично. А теперь…
Она вздохнула, и в глазах ее промелькнула грусть. Но это не показалось мне скорбью по безвременно ушедшему отцу: Алена печалилась об утраченном денежном содержании, в этом я уверена.
– Правда, можно, конечно, продать машину, – задумчиво протянула она. – И оплатить учебу за несколько лет… Хотя можно и просто забрать ее себе. У меня есть права.
Меня несколько поразило, что Алена, хладнокровно размышляя об отцовском имуществе, совершенно не принимает в расчет мать, которая, по моему мнению, имела все же больше прав. Во всяком случае, моральных. Но понятие о каких-либо морально-этических нормах вряд ли согнало бы меркантильный туман с холодных красивых глаз Алены.
