– Убийство кого?
– Человека, – ответила Марина, осознав, как глупо это прозвучало.
В трубке невольно хмыкнули:
– Какого человека? Вы кто? Это вы его убили? Ваша фамилия? – Вопросы лавиной обрушились на Марину, как бьющие по голове ледяные горошины града.
– Приезжайте, и все узнаете на месте! – с трудом подавив вспыхнувшую злость, произнесла Марина.
В душе ее закипело раздражение из-за этой непонятливости и занудства, которыми, по ее мнению, явно страдал сотрудник милиции.
– Ваша фамилия! – требовательно повторил дежурный.
– Строкова Марина Викторовна, – устало произнесла женщина и отключила связь, дабы уберечься от его дальнейших расспросов.
Она стояла столбом в чужой квартире, не зная, что делать дальше. Прикоснуться к чему-либо она не решалась, потому и садиться не стала. К тому же в прихожей не было стульев, потребовалось бы пройти в комнату, чего ей совершенно не хотелось делать. Она боялась вновь увидеть мертвого Коваленко.
Опергруппа прибыла на удивление быстро, Марина даже не успела окончательно измаяться от стояния в прихожей чужой квартиры, оказавшейся для нее столь негостеприимной. Эксперты, оперативники, следователь – квартира быстро заполнялась людьми.
Руководил всем, как поняла Марина, мужчина лет сорока пяти, в форме, с погонами майора. Он представился ей Алексеем Петровичем Костомаровым и сразу же спросил:
– Вы Строкова Марина Викторовна?
– Да, именно так, – подтвердила Марина, чувствуя, что спина ее непроизвольно выпрямляется, а голос звучит непривычно робко.
– Вы нас вызывали? – снова холодно осведомился майор.
На сей раз Марина просто кивнула.
Алексей Петрович тоже как-то неопределенно кивнул и прошел в комнату, оставив Марину в прихожей. Чуть помявшись, она все-таки решилась войти и теперь оглядывалась по сторонам.
На первый взгляд в квартире все было вполне обычным. В комнатах и в кухне царил почти что образцовый порядок. Никаких следов борьбы. Марина искоса взглянула на труп. Создавалось впечатление, что хозяина, чувствовавшего себя в совершенной безопасности под сенью подвесного потолка, кто-то вдруг, прямо как в сказке, совершенно неожиданно ударил сзади по голове чем-то очень твердым и тяжелым, раскроив ему череп.
«У него, у бедняги, наверное, в глазах свет погас быстрее, чем в электрической лампочке, – подумала Марина, неожиданно ощутив жалость к Коваленко. – Как-то все же не укладывается в голове – совсем недавно я разговаривала с ним, живым и здоровым, по телефону, рассчитывала на продолжение знакомства, а теперь… Теперь все эти мысли насчет легкого флирта выглядят нелепо, даже абсурдно!»
Майор хмуро осмотрел мертвого Коваленко и сказал одному из своих спутников:
– Коля, принимайся за дело.
Невысокий квадратный Коля, в рубашке военного покроя с короткими рукавами, но без погон, принялся давать распоряжения и указания, распределяя работу между коллегами. Кто-то принялся тщательно и скрупулезно изучать место преступления, кто-то отправился опрашивать соседей. А совсем молодой паренек-практикант пристроился за столом, чтобы составить протокол осмотра места происшествия.
– Вы как, в порядке? – обратился майор к Марине. – Показания дать сможете?
– Не знаю, – неуверенно произнесла Марина, обрадовавшись человеческому участию. – Понимаете, я ведь только часа два тому назад с ним по телефону беседовала. Мы договорились, что я приеду сюда, а тут…
Марина беспомощно развела руками. Мол, вот какая неприятная штука произошла, но ничего теперь не исправишь, как ни старайся.
– А зачем вы к нему, собственно, приехали? – подозрительно спросил майор.
– Подвозила я его вчера, – ответила Марина.
– Вы давно знакомы? – уточнил Костомаров.
Марина вздохнула и набрала побольше воздуха в легкие, чтобы все объяснить.
– Мы вообще практически незнакомы! – четко произнесла она. – Мы познакомились только вчера вечером! Я отвезла его на вокзал.
– Зачем? – бесстрастно спросил майор.
– Ну, попросил человек подвезти, – досадуя, пояснила Марина. – На вокзал, говорит, опаздываю, жена уезжает. А он, как хороший муж, обещал проводить. Я как раз с работы возвращалась, вижу, мужчина голосует. Ну, и остановилась. Подвезла, а когда домой вернулась, смотрю – он записную книжку в салоне выронил.
– В вашей машине? – уточнил Алексей Петрович.
– Да. Сегодня я по этой книжке позвонила одному его знакомому, узнала телефон и позвонила сюда. Вот, собственно, и все.
– А как вы попали в квартиру?
– Дверь была открыта, – честно призналась Марина.
– Дверь в квартиру открыта? – с сомнением переспросил Алексей Петрович.
– Конечно, – недоуменно пожала плечами Марина. – Неужели вы думаете, что я бы стала ее взламывать? Никто не отзывался. Я заглянула в комнату, а здесь он лежит, мертвый…
– Так, значит, – неопределенно произнес майор, по-видимому, что-то для себя подытоживая. – Интересная складывается картинка…
Он не спеша прошелся по комнате и, оказавшись рядом с экспертом, колдовавшим у трупа, спросил:
– Ну, как дела, что-нибудь есть?
– Ударили его, Алексей Петрович, похоже, вот этим. Вот, смотрите, тут даже кровь видно, – эксперт указал на огромную стеклянную пепельницу размером с пивную кружку, обильно покрытую многочисленными выступающими рубцами по всей окружности.
Эта пепельница напоминала больших размеров шестеренку. Хотя, возможно, это была вовсе не пепельница и предназначение данной стекляшки несло какую-то иную функциональную нагрузку.
– Наверное, не меньше килограмма весит, – добавил эксперт.
– Где ты ее нашел? – спросил его Алексей Петрович.
– Да вот здесь и стояла, – собеседник указал на верх книжного шкафа.
– Так, понятно, – сказал майор, поднося кулак ко рту и придавая лицу задумчивое выражение. – Сергей Сергеевич, а у тебя что?
Сергей Сергеевич, пожилой, полноватый мужчина с лысеющей головой, в отлично сшитом, но уже несколько поношенном пиджаке, поднял голову, отвлекшись от осмотра тела, и вынес свой вердикт:
– Смерть наступила примерно часа два тому назад в результате удара по голове твердым предметом. Черепно-мозговая травма. Более подробно выскажусь после полного осмотра тела.
– Следовательно, у нас такая картина получается, – поделился своими выводами с окружающими Алексей Петрович. – Убийца взял вот эту посудину и одним ударом отправил свою жертву к праотцам, а затем не бросил ее, а аккуратно поставил. Причем не куда-нибудь, а на шкаф! Пусть это и не так уж высоко, но все-таки он мог бы, к примеру, поставить ее на стол…
