Когда Джек вернулся домой из кафе, он застал Молли сидящей за его письменным столом эпохи Регентства, стремительно печатающей что-то на своем ноутбуке.
— Что вы делаете? — сказал он.
Она подняла руку, уставившись в пространство, словно прислушиваясь к чему-то, затем продолжила печатать, закончила предложение и только после этого посмотрела на Джека.
— Я пишу, — сказала она с самодовольством человека, который только что встретил на улице Бога и тот с ним поздоровался. — Пишу любовный роман.
Джек засмеялся:
— Это просто так не делается.
— Я знаю. Но я решила, почему бы не попробовать.
— Для того чтобы написать роман, требуются годы на освоение практических навыков, годы тяжелого труда, самоотречения и разочарований.
— Как и во всем.
— Разочарование может разбить ваше сердце.
— Ну, по вашим словам, мне это не грозит — ввиду отсутствия такового. Так что терять мне нечего.
Джек уставился на нее со злостью. Его приводила в ярость ее уверенность в том, что она может вот так запросто сляпать роман, словно испечь кекс по готовому рецепту.
— У вас ничего не выйдет, — выпалил он.
— Упс. Я думала, вы меня поддержите.
Джек глубоко вздохнул. Она была права. Откуда в нем столько негатива? Что с того, что она начнет писать книгу, которую никогда не сможет закончить? Все начинают с больших надежд, но вскоре ломаются на долгом тернистом пути к публикации. И она закончит свою карьеру на обочине, заодно со многими прочими. Ее провал будет таким сокрушительным, что глаза ее, наконец-то, загорятся уважением к мужчине, которому удалось дойти до конца пути.
Джек снисходительно улыбнулся:
— Впрочем, надо с чего-то начинать.
— Надеюсь, вы не в обиде, что я воспользовалась вашим столом?
— Пользуйтесь на здоровье. Для чего-то он тут стоит.
Молли бережно провела пальцами по краю столешницы.
— Просто он меня так вдохновляет.
Джек понимал ее энтузиазм. Он смягчился и улыбнулся ей, словно давнему приятелю:
— Этот стол принесет вам удачу.
— В самом деле? Классно.
— Да.
— Знаете, я испытала такое облегчение…
— Я знаю.
Молли встала, подошла к Джеку и обняла его. После секундного шока он тоже ее обнял. Молли отпустила его и с блаженством потянулась. После нескольких вращений головой она сделала медленный выдох.
— Господи, что за день! Я чувствую такое напряжение во всем теле.
— Писать нелегко, — согласился Джек.
Молли положила руки ему на грудь.
— Хочешь, потрахаемся? — спросила она.
Джек отскочил от нее как ошпаренный:
— Нет!
Она наклонила голову.
— Почему? Ты занят?
— Нет. Но все равно — нет. Господи, нет!
Молли подняла руки вверх:
— Ладно. Все в порядке. Достаточно было просто сказать «спасибо, нет». — Молли, покачивая бедрами, направилась к двери. — Думаю, надо принять горячую ванну. — Она обернулась и улыбнулась ему: — У тебя в душе съемная насадка?
Джек плюхнулся на диван и застонал.
Глава 6
— Ты не можешь выгнать ее на улицу, Джек. Ей некуда идти.
— Разве у нее нет родителей?
— Они живут во Флориде, — сказала Кейт.
— Чудный штат. Много солнца, фруктов. Я уверен, что они будут рады с ней повидаться.
— У них болезнь Альцгеймера.
— У обоих?
— Да, ты считаешь, что такого не может быть?
— Господи, мне так жаль.
— О, она оптимистка. Старается видеть во всем только хорошую сторону. Она говорит им, что замужем за врачом и имеет от двух до четырех детей — по настроению, и они ей верят.
Джек молчал. Он слышал, что на другом конце линии Кейт что-то жует.
— Так ты уже поговорил с мамой? — спросила она.
— Да. Она мне показалась вполне счастливой.
— Конечно, она счастлива. Она ведет себя как капитан команды поддержки с самыми большими помпонами.
— И что в этом плохого?
— В ее возрасте? С ее сердцем?
— Послушай, мне надо идти.
— Миссис Гилберт говорит, что тебе надо писать не для серии «Искушение», а для серии «Откровение», для «Искушения» в твоих романах слишком много непристойных сцен.
— До свидания, Кейт.
Джек повесил трубку и мрачно уставился на компьютер, сгибая и разгибая большие пальцы рук — упражнение для профилактики заболеваний суставов запястья. С тех пор как неделю назад здесь появилась Молли, муза перестала его навещать. Он не мог спать, но работать он тоже не мог. Он прекрасно работал до нее, он написал пять книг за год, побив мировой рекорд. Но теперь каждое утро он смотрел на экран монитора в холодном поту. Он слышал, как в соседней комнате радостно вскрикивала Молли. Он позволил ей перетащить к себе в спальню так понравившийся ей письменный стол и тем самым обрек себя на ежедневную пытку — слушать, как она насилует клавиатуру в соседней комнате, сидя за этим столом. Печатала она без устали. Все утро он ее слушал. Сдавленные смешки, приглушенные охи. Он закрыл глаза, представляя, как она делает себе харакири компьютерной мышью.
Джек сгорбился, сидя за компьютером. Он пытался сконцентрироваться. «Думай, — приказывал он себе. — Думай о красоте нежных щечек Примроуз, о ее потрясающих голубых глазах, о ее скромном взгляде». Но когда он пытался представить Примроуз, перед глазами его вставала Молли с ее упрямым подбородком и пронзительными глазами цвета грязи.
Джек вошел в Интернет. Он уставился на свой рейтинг продаж на Амазоне. Он заходил на их сайт в четвертый раз за сегодняшнее утро, и рейтинг продаж его последней книги так и держался на уровне 30 453 экземпляров. Он проверил, как идут дела у трех его главных конкурентов, и с упавшим сердцем обнаружил, что они популярнее Джека, по крайней мере, на 5000 проданных книг. Он боялся, что пик его популярности как писателя уже миновал и все, на что теперь могли рассчитывать его книги, да и он сам, — это уничижительное забвение на покрытых толстым слоем пыли книжных полках.
Джек услышал, как открылась дверь в комнате Молли, как скрипнули половицы. в коридоре. За сим последовало неизбежное: раздался стук в его дверь.
— Да?
Молли приоткрыла дверь в его спальню и просунула голову в щель. Вокруг глаз ее темнели круги от не смытой с вечера туши.
— Я варю кофе. Хотите?
