Дома, поднявшись к себе на этаж, она в этот раз сама постучала к тете Поле. Та очень обрадовалась ей.
— Проходи, Галинка, как у тебя дела?
— Все нормально, но вот завтра на неделю кладут в больницу.
— А что так? Что-то не в порядке?
— Да нет, просто для первородок я мамаша в возрасте, поэтому меня ожидает кесарево.
— Ох, это дело нехорошее. Ребенок должен сам пройти свой путь, чтобы появиться на свет.
— Ну, что поделаешь, врачам виднее. Я почему к вам пришла, тетя Поля. Я уже давно все приготовила и малышу, и себе к выписке из роддома и хочу, чтобы вы все это принесли, когда я вам позвоню.
— Конечно, Галочка!
— Я вам оставлю запасные ключи, и вы все у меня найдете.
— Хорошо, Галинка.
— Пойдемте ко мне, я вам все покажу и расскажу.
Они прошли к Галине в квартиру. Вначале попили чаю с вкусными конфетами, а потом Галина показала два пакета с одеждой, лежавшие в шкафу на полках.
— Я продумала все до мелочей, даже на случай, если будет мокрый снег.
— Да, конечно, у нас в конце ноября бывает и снег, и мороз.
— За вами приедет мой шофер, и вы вместе все мне привезете.
— Не беспокойся, Галина, все сделаю.
Галина обняла тетю Полю, и у нее выступили слезы на глазах. Соседка не стала задерживаться, пусть Галина успокоится и подготовится к завтрашнему дню.
Утром Галина встала пораньше, выпила стакан апельсинового сока и потихоньку закрыла входную дверь. Но тетя Поля уже вышла на площадку, сама не зная почему, осенила Галину крестным знамением и тихо произнесла:
— Пусть тебе поможет наш Господь.
Галина, помахав ей рукой, спустилась на первый этаж и медленно пошла к роддому, находившемуся в пятнадцати минутах ходьбы от ее дома. В больнице ее приветливо встретил врач, который будет ее наблюдать.
— Исаак Яковлевич, — представился он.
— Галина, — ответила она, протягивая ему направление.
Она внимательно посмотрела на врача — мужчину лет пятидесяти или чуть больше, с живыми молодыми глазами. Он осмотрел Галину и сказал:
— Ну что, оснований для беспокойств нет, анализы у вас в норме, будем надеяться, что все будет хорошо.
Ее отвели в палату, где находилась еще одна роженица, которая спала, отвернувшись к стене.
Галине показали кровать, тумбочку, туалет и умывальник. Познакомили с распорядком для таких пациентов, как она.
Галина заняла свое место, расставила туалетные принадлежности и подошла к своей кровати. Хотела достать книгу, но, боясь разбудить соседку шуршанием пакета, передумала. Осторожно легла на кровать.
В это время соседка повернулась к ней, и Галина увидела совсем молодую женщину лет двадцати. Она улыбнулась ей:
— Меня зовут Галина.
— А меня Маруся.
— Теперь какое-то время будем вместе.
— Да, — тихо ответила молодая женщина. — Вам скоро рожать?
— Через неделю. А вам, Маруся?
— Я уже должна рожать, но схваток нет. Я перехаживаю уже больше недели.
— И что теперь?
— Мне сегодня, если не начнутся схватки, начнут колоть стимулирующие.
— А это плохо?
— Все хорошо, что происходит естественно.
— Да, — подтвердила Галина. — Вот мне тоже будут делать кесарево, а ведь это не естественно.
В это время зашла врач. Она подошла к Марусе и стала слушать сердцебиение малыша.
— Ну что, Евгения Павловна?
— Все в порядке, но малышу пора на свободу. Начнем стимуляцию. К вам через полчаса придет медсестра и начнем.
И она вышла из палаты. Минут через десять после ее ухода Маруся вскрикнула.
— Кажется, начались схватки, — радостно сообщила она, но звать медсестру отказалась.
Схватки продолжались, а к приходу медсестры они уже участились. Пришла Евгения Павловна и, улыбаясь, с порога сказала:
— Ну что, Маруся, испугалась стимуляторов, вот и началось все естественно.
Она посидела около Маруси почти час и зафиксировала, что схватки стали ритмичными.
Галина наблюдала за Марусей и видела, что, несмотря на боль, та вся сияет от радости, ведь все у нее проходит, как положено природой. К вечеру Марусю увели в предродовую. Когда Галина проснулась рано утром, в палату вошла санитарочка, сменила белье на Марусиной кровати и сказала, что у той родился мальчик. Галина порадовалась за Марусю и решила, что самостоятельные роды — хороший знак и для нее: «Может, и у меня все будет хорошо».
Через два часа уставшую, но сияющую Марусю привезли в палату. Она счастливо посмотрела на Галину и сказала:
— Муж рад — мальчик!
В палату принесли цветы и передачу. Маруся понюхала цветы, прочитала записку и, довольная, заявила:
— А теперь спать, я ведь всю ночь не спала.
Галина пожелала ей спокойного сна, достала книжку и стала читать.
Через неделю Марусю выписали, а Галину перевели в операционную. Проснувшись после наркоза, она спросила:
— Я уже родила?
— Да, у вас прекрасная дочка. К вечеру вас переведут в палату и покажут ребенка.
— Ой, мне так хочется ее увидеть!
— Она сейчас спит.
— Ну, хоть расскажите, какая она? Какой рост, вес?
— А у вас на руке бирочка, на ней все указано.
Галина подняла обе руки, и действительно, на одной была привязана клеенчатая прямоугольная бирка. Она осторожно сняла ее и прочитала: «Стасенко Галина Михайловна 28 ноября 1965 г. родила девочку 3800 г 54 см». Она несколько раз пробежала глазами по записи и счастливая закрыла глаза. «У меня дочь Наталка, а я ее мать Галина». Потом открыла их и взглянула на медсестру:
— Хорошо, я потерплю до вечера. Но как мне хочется ее поскорее увидеть!
— Я вас понимаю, — улыбнулась сестричка и вышла из палаты.
Вечером ее, как и обещали, перевели в палату — туда, откуда увозили. Здесь никого не было, в вазе стояли цветы. Медсестра помогла ей лечь в постель и сказала:
— После операции два дня не ходите. Если что нужно — вот кнопка, звоните. Есть сегодня еще нельзя, пить тоже умеренно и только кипяченую воду. Ребенка вам скоро принесут, но кормить сегодня вы его не будете. Грудь вам помогут подготовить к кормлению, и тогда уже ваша дочечка насладится маминым молоком. — Медсестра ласково погладила Галину поверх одеяла. — Все матери такие нетерпеливые, хотят сразу быть с ребенком, но у нас пока таких условий нет. А я опишу вашу дочь. Она большеглазая, нос слегка курносенький, красивые губки, личико кругленькое — словом, самая красивая девочка на свете.
