— Может быть, нам стоит пропустить по стаканчику, — предложила Серена. — Тебе полезно расслабиться. Не так больно будет падать.
Она подошла к барной стойке возле стены и о чем-то переговорила с барменшами. Когда она вернулась, в руках у нее были две стопки с сахарными ободками и лимонными дольками по краям.
Я вовсе не собиралась пить. Но чтобы взобраться на эту сцену…
— За твою возможность дышать! — подняв стопку, провозгласила Серена, и от этих слов у меня екнуло сердце.
Поспешно чокнувшись с Сереной, я жестом бывалого выпивохи опрокинула в себя содержимое стопки и, естественно, моментально поперхнулась. Лимон не смог нейтрализовать горькую на вкус водку. А когда алкоголь попал внутрь, в желудке сразу начался пожар.
— Мне не понравилось. — Я поморщилась от кислого вкуса лимона.
— Тебя скоро отпустит, — пообещала она, явно имея в виду не водку. — Давай займем место перед сценой, пока там еще свободно. — Она встала с диванчика и потащила меня за собой.
Когда концерт начался, Серена успела влить в меня еще пару стопок. Мне хотелось думать, что я в порядке и алкоголь на меня не подействовал. Но если честно, то особой уверенности не было.
На сцену вышел лидер группы, и нас сразу зажало в толпе. Мы подпрыгивали в такт музыке, мотали головами и выкидывали вверх сжатые в кулак руки. Затем Серена принесла нам еще по стопочке. Я была настолько заворожена музыкой, что даже не заметила ее ухода.
— Ну вот, Эмма! — протянула она мне стопку. — Сейчас или никогда!
На сей раз алкоголь проскочил гораздо легче, — похоже, я уже успела привыкнуть к его вкусу.
Подбадриваемая задорными криками Серены, я направилась к Джеймсу. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Едва заметно кивнув, Джеймс дал мне понять, что сцена в моем распоряжении. Сердце отчаянно забилось, каждая клеточка тела дрожала от нервного напряжения.
— Удачи тебе, — едва слышно прошептал Джеймс, и я вспорхнула на сцену.
Я дошла до середины подмостков, краем глаза заметив, что на меня показывают пальцем. Ко мне направился второй охранник, дежуривший у другого конца сцены, и я поняла, что времени совсем мало. Если уж я собралась это сделать, то мешкать нельзя. У меня невольно участилось дыхание, я ничего не чувствовала, кроме адреналина в крови.
Затем я повернулась спиной к залу. Оставалось только надеяться на то, что зрители меня подхватят. Фронтмен продолжал петь что-то лирическое. Поймав его удивленный взгляд, я ответила ему кривой ухмылкой… и упала спиной в зал.
Сердце сразу ушло в пятки, я даже взвизгнула от волнения. Меня подхватило множество рук, которые понесли меня над толпой. Кругом гремела музыка. Я проплывала над головами людей, а они приветствовали меня радостными воплями. Перед глазами мелькали, расплываясь, разноцветные огни. Я качалась на волнах этого человеческого моря, пока меня осторожно не поставили на ноги. Вокруг были незнакомые лица, толпа раскачивалась в унисон, заряжая своей энергией, омывающей, словно горячий ветер.
Выбросив руку вверх, я подпевала и подпрыгивала вместе с остальными.
— Это было офигенно! — услышала я крик пробившейся ко мне Серены.
Плечом к плечу, мокрые от пота, мы до изнеможения продолжили дергаться в такт музыки. А когда толпа немного рассосалась, с удовольствием плюхнулись на свой диванчик. По моему лицу блуждала глупая улыбка, я была в такой эйфории, что буквально парила в облаках. Перед глазами вспышками возникали яркие образы, голова шла кругом. Я зажмурилась, чтобы вернуться с небес на грешную землю.
— Пойду отыщу Джеймса и принесу воды, — сообщила Серена.
Кажется, я кивнула в ответ. Или мне так показалось.
Уже секунду спустя кто-то опустился возле меня на диванчик. Повернув голову, я обнаружила какого-то худого парня с коротко стриженными темно-рыжими волосами и причудливыми бакенбардами.
Я улыбнулась… Хотя, возможно, я и не переставала улыбаться.
— Привет. — Он небрежно положил руку на спинку диванчика. — Меня зовут Эйден.
— Привет, Эйден. Я Эмма.
— Эмма, такая девушка, как ты, не должна сидеть в гордом одиночестве. Тебе непременно надо пойти со мной на вечеринку.
— Так уж и непременно? — засмеялась я.
— Да-да. Именно так.
— Я жду подругу, — объяснила я. — Понятия не имею, куда она запропастилась. — В голове стоял туман, и мне никак не удавалось вспомнить, куда ушла Серена. — Но потом мы пойдем… с тобой… на вечеринку. — Я снова улыбнулась… а может, продолжала улыбаться.
— А ты клевая. — Он придвинулся чуть-чуть поближе.
— Ты тоже ничего, — машинально ответила я.
Когда он наклонился и наградил меня благодарным поцелуем, я не стала сопротивляться. Но почему-то не почувствовала его губ. Или, возможно, своих губ. Надо было срочно разобраться, в чем дело. Я поняла, что здорово набралась. Хотя это тоже было нормально.
— Эмма!
Эйден тотчас же отпрянул. Меня озадачило его исчезновение. Я открыла глаза — передо мной стояла Серена. Вид у нее был разъяренный. Интересно почему?
— Серена! — радостно завопила я. — А вот и мы! Это Эйден. Мы идем с ним на вечеринку.
— Привет, — сказал он.
— А вот и нет! — отрезала Серена. Вау! Она на самом деле разъярилась. — Проваливай, Эйден!
Эйден встал с диванчика.
— Увидимся позже, Эмма, — бросил он и исчез.
— Куда он пошел? — удивилась я.
— Какая разница, — пробормотала Серена. — Все, Эмма. Пойдем домой.
— Серена, ты что, на меня злишься? — Улыбка разом исчезла с моего лица.
— Нет, Эм, — вздохнула она. — Просто я лопухнулась, влив в тебя столько спиртного. Ты пьяная в хлам, и тебе срочно нужно в постель.
— Угу. Я и правда устала.
На обратном пути меня здорово подташнивало, а еще жутко кружилась голова.
— Эм, мы дома, — объявила Серена.
— А? — Я попыталась приподнять отяжелевшую голову и не смогла.
И когда Серена распахнула дверь машины, я через силу открыла глаза и, повиснув на подруге, с трудом вскарабкалась на крыльцо. Ноги отказывались слушаться и вели себя не лучше, чем моя бедная голова.
— Помоги мне, — велела Серена.
— Я пытаюсь, — промямлила я.
— Как такое могло случиться? — спросила Мэг, подоспевшая на помощь Серене.
— Это я виновата, — ответила Серена.
На непослушных ногах я кое-как доплелась до своей комнаты.
— Ну вот и все, Эм. — Мэг подложила подушку мне под голову.
— Я упала со сцены, — едва ворочая языком, сообщила я.
— Ты — что?!
