Теперь Изабелла не сбежит – она полюбила народ пустыни, эту страну, мужа. Всей душой она стремилась сделать Умарах лучше, помочь его жителям в борьбе с жестокой стихией.
Адхам был великолепен, более красивого мужчину она никогда не встречала. Он был облачен в просторную тунику и хлопковые штаны – некий компромисс между восточной и западной культурами, так же как и ее кремовое свадебное платье с замысловатой вышивкой из бронзового бисера и свободная накидка, которая ниспадала на бедра, но не облегала их.
Изабелле позволили поучаствовать в разработке дизайна платья, и она очень оценила широкий жест. Ей стало интересно, имел ли Адхам какое-либо отношение к этому.
Она зажмурилась, вспоминая, как шла по дорожке к алтарю, как смотрела на Адхама. Она увидела в его глазах теплоту, желание, которые, казалось, навсегда покинули его душу. Но в тот момент ему трудно было скрыть свои чувства. Когда он взял ее руку в свою, их глаза встретились. Между ними пробежала искорка. Изабелла была поражена.
В тот момент ее обуяла уверенность… Сейчас, когда она сидела в своей комнате в ожидании новоиспеченного мужа, в ожидании первой брачной ночи. Она даже боялась, что, возможно, Адхам не придет.
Как бы ей хотелось научиться читать его мысли – она уже давно мечтала об этом. Ей хотелось понять, что творится за маской, скрывавшей его душу, что происходит за стеной, отгораживавшей его от мира.
Может, он прав. Может, за ней нет ничего иного, кроме еще более толстого слоя неверия и цинизма. А может, там есть что-то еще. По крайней мере, Изабелле хотелось верить в это. Она должна была верить.
Она сидела на кровати, окруженная волнами свадебного платья. Ей показалось, что наряд очень понравился Адхаму, поэтому она не стала переодеваться, но сейчас ей становилось жарко, и все тело чесалось от долгого ношения столь замысловато расшитой ткани.
Прошел еще один час, и она поняла, что Адхам не придет.
Ей хотелось свернуться калачиком на кровати и выплакаться, чтобы ее никто не видел, в особенности Адхам.
«Жить было бы гораздо проще, если бы ты просто просила о том, чего хочешь».
Он так сказал, и был прав. Изабелла могла и дальше сидеть, пускать нюни, заливаться слезами. Или могла пойти и потребовать то, чего ей хотелось. Возможно, та Изабелла, которая сбежала из дома брата, осталась бы рыдать или, возможно, снова убежала бы.
Но та женщина, которой она стала, не стала бы делать ни того, ни другого. Именно благодаря Адхаму она превратилась в другого человека.
Она распахнула дверь спальни и вышла в коридор, бесшумно ступая босыми ногами по холодному мраморному полу. Она уже проделывала такое раньше – украдкой пробиралась в его спальню темной ночью. Тогда он овладел ее телом, но остался равнодушным к словам любви. Этой ночью он не останется равнодушным, она не позволит.
Изабелла открыла дверь, даже не постучавшись. Адхам стоял возле окна в одних штанах, низко сидевших на бедрах, литые мышцы живота были обнажены. Сердце Изабеллы чуть не выскочило наружу, она умирала от желания.
Она покачала головой – позже, этим она займется позже.
– Привет, – просто произнесла она. Слова приветствия всегда были наиболее безвредны.
Легкий порыв ветра взъерошил его темные волосы. Он был просто великолепен. Как сильно она его любила.
Еще недавно Изабелла стремилась защитить себя, но теперь, глядя на мужа, на неприступное выражение его прекрасного лица, она поняла кое-что. Она не могла больше обороняться, иначе Адхам никогда ей не откроется. Она должна была преподнести себя как на ладони, открыто выражая свои чувства, если хотела получить то же самое от него.
– Адхам… я люблю тебя.
– Белла… – Он вздрогнул, пораженный.
– Нет, не говори. Не говори, что это не так, что я не люблю или не могу любить, потому что я на самом деле люблю тебя.
– Белла, я не этого хочу от тебя.
– Не важно. Это правда – я люблю тебя, потому что ты самый благородный мужчина, которого я когда-либо встречала, потому что ты показал мне, что в жизни является самым важным, потому что ты сводил меня в «Принтемпс» и сфотографировал меня на фоне Эйфелевой башни.
– Ты меня не знаешь, – возразил он грубо. – Совсем не знаешь.
– Нет, знаю.
Адхам повернулся к ней, разъяренный. Он подошел ближе и остановился на расстоянии вытянутой руки.
– Только не делай из меня романтического идола. Изабелла, я убивал людей – не важно, по какой причине. Мои руки обагрены кровью.
Она провела пальцем по его ладони:
– Я ничего не вижу.
– А я вижу, – с трудом произнес он.
– Твои руки были нежны со мной, – сказала она, целуя каждый его палец.
Он резко отстранился. На мгновение она увидела в его глазах проблеск боли, но уже в следующую секунду он снова спрятался в панцирь.
– Прекрати, – приказал он сдавленным голосом.
– Я пытаюсь быть честной с тобой, потому что это важно. Я люблю тебя, Адхам.
– Тогда я буду честен с тобой, – ответил он. – Я не хочу, чтобы ты меня любила.
Изабелла не ожидала такого ответа, ни в одном из сценариев, проигранных в мыслях, подобного не было.
– Я не верю. Что тогда значит это? – Она указала на так полюбившееся ей кольцо, которое было задумано и исполнено с такой любовью. – Я знаю, это должно что-то значить.
– Это всего лишь кольцо, – ответил он. Подбородок его был напряжен.
Изабелла покачала головой:
– Только не для меня. Я люблю тебя. И ты не можешь убить во мне это чувство и не можешь лишить его. – Все смешалось в ее голове: могущество, любовь, желание, боль. Сердце билось сильно и часто. – Ты научил меня быть сильной, показал, что такое долг. Знаю, непроизвольно ты научил меня любить, желать. Я стала той, кто я есть сейчас, с твоим участием, и теперь тебе некуда деваться. И я не намерена отступать. Я знаю, ты злишься на то, что мои чувства тебе неподвластны и что ты ничего с ними не можешь сделать.
– Уходи, Изабелла.
– Что?
– Уходи! Мне не нужна твоя любовь. Я не хочу тебя.
– Я… – Она едва могла вздохнуть.
Именно в этот момент она поняла – в глазах этого человека, Адхама аль-бин-Судара, был страх. Ее муж, непобедимый воин, был по-настоящему испуган. Он страшился ее, ее чувств, того, что они могут значить для него, что могут сделать с ним. Изабелле вспомнился его рассказ о матери, о том, как ее любовь к отцу лишила ее разума, заставила действовать безрассудно. И она знала, что все, что имело власть над человеком, воспринималось Адхамом как слабость.
– Ты трепещешь, Адхам. Ты боишься того, что тебе неподвластно. Но такое сильное чувство, как любовь, нельзя усмирить или приручить, как дикого зверя. Ты должен это понимать. Тебе кажется, она делает тебя слабее, но это не так. Я стала сильной, потому что люблю. И я сильнее тебя, потому что не боюсь любви, даже несмотря на то, что она причиняет боль.
