Были к нему и другие требования. Поскольку я уже практически
назначила час и день — одиннадцать часов каждого четверга — то актер мой
обязательно должен повстречаться мне в том месте, которое я Владимиру
Владимировичу укажу.
С местом тоже были проблемы. Совершенно очевидно, что
встреча должна произойти где-нибудь на улице: у памятника или у входа в парк,
ну там, где многолюдно.
Признаюсь, изрядно голову поломав, я вдруг нашла такое
мудрое решение, что едва не прослезилась от умиления к самой себе.
“Что за проблема? — подумала я. — Выхожу на любую улицу и
обращаюсь к первому попавшемуся прохожему. Или к продавцу мороженого. Или к
нищему…”
Развивая это направление, к ужасу своему вынуждена была
признать, что мудрым назвать такое решение можно только в кавычках. Имея цель
не обращаться к прохожим, а улизнуть от своих стражей, я очень быстро зашла в
тупик, не представляя как это сделать. Даже если мне удастся разработать
приличный план, где уверенность, что все по этому плану и сложится? Если бы в
нашем мире что-нибудь когда-нибудь было способно идти по плану, то жили бы мы в
раю. Сколько великих людей на этих планах погорело, сколько не состоялось по
этим планам побед!
Должна сказать, что как раз по этому поводу переживания мои
были напрасны: плана-то и не было у меня.
Абсолютно никакого.
Да и откуда взяться плану, когда главного героя нет, а без
героя нет и характера, а без характера как узнаешь чего ждать?
Самый тяжелый труд, это интеллектуальный. Вымотал он меня
так, что заснула, как умерла — даже снов не видала.
Утром, едва открыла глаза, сразу же погрузилась в отчаяние.
В такое отчаяние погрузилась, что словами нельзя передать.
Мозги от горя сразу же отключились, и всеми мыслительными процессами завладело
сердце.
“Что сидишь? — сказало мне оно. — Отправляйся к Владимиру
Владимировичу, пока он не передумал.”
Я попыталась возразить: “Не знаю же ничего, нет же у меня
плана!”
“Какой там план, — рассердилось сердце. — Всю жизнь без
плана выкручивалась, а тут вдруг закапризничала!”
“Боже, — подумала я, — даже сердце умнее меня. Иди отсюда,
говорит!”
Как тут не согласиться?
И я пошла.
Глава 9
На этот раз Владимир Владимирович смотрел на меня
настораживающе приветливо, что называется, разлетелся ко мне душой.
— Согласна сотрудничать, — сходу сообщила я, не желая его
разочаровывать.
— Очень хорошо! — обрадовался Владимир Владимирович. —
Рассказывайте, как это должно произойти.
— Этого не знаю сама, — вынуждена была признаться я. —
Приказали каждый четверг в одиннадцать часов с Арбатских ворот двигаться по
Новому Арбату в сторону “Дома книги”.
Поскольку к ответу на вопрос я готова не была, то и ляпнула
первое, что пришло в голову. Почему пришел в голову этот маршрут? Его я
частенько любила проделывать, таким образом действительно двигаясь от своего
дома к “Дому книги” в желании полюбоваться на свои две книги, изданные новым
тиражом. Мой настоящий маршрут, конечно же, был значительно длиннее, поскольку
дальше от “Дома книги” находится и мой родной дом, но какое это имеет значение?
Однако, сообщение Владимир Владимировича расстроило.
— От Арбатских ворот к “Дому книги” и все? — спросил он.
— И все, — подтвердила я и, чтобы немного его приободрить,
добавила: — Думаю, на этом коротком отрезке меня кто-нибудь из БАГа и окликнет,
если я не узнаю связного сама: не исключено, что он же и выдавал мне
инструкции. Как только я к нему подойду, так сразу его и хватайте.
— Ни в коем случае! — Владимир Владимирович даже замахал на
меня руками, боже, какой эмоциональный.
— Что? Хватать не будете? — удивилась я.
— Связной нам нужен для того, чтобы выйти на других членов
этой организации.
— В таком случае должна вас предупредить: не вздумайте
совать мне в одежду подслушивающие устройства. БАГ — организация небедная,
упакована всеми новинками и слежку заметит вмиг. Придется вам наблюдать за нами
с приличного расстояния и никакой записи разговора со связным.
Владимиру Владимировичу моя ремарка не понравилась. Он
испытующе посмотрел на меня и напомнил:
— Ваш ребенок у нас.
Я кивнула, а сама подумала: “И поэтому я спокойна. Вы же не
террористическая организация. Что плохого вы сделаете моему ребенку? Гораздо
хуже будет ему, если я останусь у вас и не найду мужика в фуфайке.”
Потрясая своей проницательностью, Владимир Владимирович
продолжил мысль:
— Новый Арбат неудобная для такого мероприятия улица. Вести
вас придется с приличного расстояния, поэтому хочу предостеречь от глупостей.
Если вы собираетесь сбежать, то…
Я не дала ему договорить и, демонстрируя покорность,
заверила:
— Никуда не побегу. Подумайте сами, куда мне бежать? Я
женщина домашняя, привыкла к комфорту, мне даже спрятаться негде, тем более,
что убегая от вас, прятаться придется до конца своих дней. Положитесь на мою
рассудительность.
Владимир Владимирович несколько успокоился, но все же
напомнил:
— Где же ваша рассудительность была, когда вы решились
покуситься на жизнь президента? Надеюсь, понимаете как нелегко вам верить.
— Нелегко, согласна, и все же тому были веские причины,
которые излагать не буду. Поверьте, речь шла о жизни.
— Вы же говорили, что только о карьере.
— Не хотела вас пугать.
Не знаю, устроил его мой ответ или не устроил, но тему он
сменил — перешел к разработке предстоящей операции. Несколько часов он
накачивал меня легендой — должна же я была убедить членов мифического БАГа, что
мне удалось уйти от спецслужб.
Легенда мною усваивалась нелегко, потому что по привычке я
все время сбивалась на творчество, все хотела добавить что-нибудь и от себя.
Владимир Владимирович, какой умница, проявил терпение и своего драгоценного
времени не пожалел. Худо-бедно дело двигалось. Когда же я наконец усвоила эту
ненавистную легенду, и голова моя раскалывалась от избытка информации,
оказалось, что все это лишь прелюдия.
— В общих чертах пока так, — подытожил Владимир
Владимирович, — но окончательную подготовку к операции произведут специалисты. Кстати,
операция назначена на завтра.
Я запаниковала:
— На завтра?! Дело же к ночи идет!
— Прекрасно! — бодро отреагировал Владимир Владимирович. —
Значит до утра у нас времени достаточно.
