Да-а, все сильней и сильней ощущается: неплохо мы вчера
погуляли! Люба может быть довольна — новоселье удалось. Хоть куда новоселье!
Удалось на славу!
Хорошо еще, что я редко пью — так же и погибнуть можно, но с
другой стороны надо, надо чаще тренироваться — форма отвратительная. Ну сколько
мы там выпили? Я-то точно мало, и вот какая неприятность случилась со мной:
очнулась в салате. Как же тогда чувствуют себя остальные?
Собравшись с духом, открыла один глаз: увидела (комната,
слава богу, большая) спящего вдалеке на диване Валеру, мужа моей подруги Любы.
Он так храпел!
Любы с ним рядом не было. Я заволновалась: где же Люба?
Теперь, когда меня бросил муж, и я женщина свободная…
И Бог знает как мы вчера веселились, какие откалывали
номера, не каждый же день моей Любе наследство подваливает в виде
четырехкомнатной квартиры.
Нет, ну до чего же хороша квартира! Один коридор чего стоит:
хоть на велосипед садись и…
И по кухне на велосипеде ездить можно, а зал! Я прямо в зале
и залегла! Какие просторы! Какие просторы!
Короче, повод достойный — одно оправдание. Как тут не
погулять, когда роскошная квартира подвалила, просто с неба упала. Как уж тут
не погулять…
Но мы что-то слишком. Живу не первый год, но в тарелке с
салатом еще не бывала. Даже на своем новоселии. Правда тогда мне было около
трех лет… Да-аа, пора и мне менять квартиру, слишком старая она.
Бог мой, если квартира старая, что же говорить обо мне? Всю
жизнь в этой квартире прожила, но что я все о грустном? Хотя, веселья не
предвидится уже.
Но где же Люба?
Серьезно озабоченная — как бы какого дела не пришили, Люба
бывает ревнива — я открыла второй глаз и с изумлением обнаружила, что мы с
Валерой в комнате одни, если не считать мухи и мужика в фуфайке, стоящего у
окна.
Муха немая, да и мужик не в счет, он к нам спиной, сразу
скажет, что ничего не видел. Доказывай потом, что ты честная и непорочная. Даже
то, что я на полу, а Валерка на диване — не спасет. Теперь я женщина свободная.
Люба мне вчера об этом раз десять сказала. Она хорошая подруга, но я поняла это
как намек, мол поменьше к нам в гости шастай, мол я многодетная, а у тебя одна
дурость в голове. Мол как замуж выйдешь, так дальше со мной и дружи, а пока…
Ха! Будто замужество от чего-нибудь спасало…
Но с другой стороны, моего-то мужа моя незамужняя подруга
увела…
И все же, где эта чертова Люба? Неровен час, набросится на
меня. Валерка, конечно, на диване, а я на полу, но ревность враг логики. Надо
срочно бежать искать Любу.
Тут же вторично выяснилось, что бежать я не могу по
совершенно неприличной причине: ноги все еще не держат.
Это сколько же мы вчера выпили? И еще этот мужик в фуфайке у
окна, и эта муха ко мне привязалась! Ох, как тревожит она меня. Прямо в недра
мозгов так и лезет, так и прется туда, где и без нее, назойливой, проблем
хватает. Муха. Муха-муха, но сколько же мы вчера выпили? Судя по горе бутылок в
углу, убийственно много.
По этому случаю из груди моей вырвался стон, и в этот момент
я наконец осознала то, что мои умнющие мозги так долго пытались до меня, дуры,
донести: “Так вот что за муха сидит на плече мужика! Это же гранатомет! “Муха”!
Ручной гранатомет “Муха”! На плече мужика! Ох, сейчас и бабахнет!
Да эта сволочь мне барабанные перепонки порвет!”
Каким-то чудом подняли меня непослушные ноги и…
Поднять подняли, но не удержали. Я рухнула рядом с мужиком,
уцепилась в его фуфайку, и тут-то бабахнуло: из “Мухи” вырвался язык пламени,
над моей головой пронесся сноп пепла и гари, комната наполнилась едким дымом.
“Елки-палки! — ужаснулась я. — Что делал здесь этот идиот? Окно же выходит на
правительственную трассу! Е-пэ-рэ-сэ-тэ! Кого моя Люба пригласила на
новоселье?!”
Это была моя последняя мысль.
Глава 2
Но я не умерла. На свое горе осталась жива и даже очнулась.
Второй раз я очнулась в еще худшей форме: голова
раскалывалась, и без того отвратительное настроение приблизилось к психозу —
расхотелось жить сразу же, как выяснилось, что на этот раз мы с Валеркой в
комнате совершенно одни, не было даже мужика в фуфайке и куда-то подевалась
муха.
Господи, что подумает Люба? Порой она бывает опасно ревнива…
И боже мой, что там за грохот? Почему мне покоя не дают? Не
дают мне покоя! Вот бы встать и в худшем случае набить морду тому, кто так
сильно стучит, а в лучшем и вовсе его…
Утром, зараза, стучит. Да-да! Мысль хорошая, вот кому надо
морду набить — да где там! Как тут набьешь? Не держат ноги. И Люба куда-то
подевалась. И голова раскалывается, и в ушах гнездится боль. И, что хуже всего,
мы с Валеркой в комнате опять одни, а моя подружка Люба до жути бывает ревнива,
потому что Валерка кобель, а я уже незамужняя…
Боже, до чего паршивое настроение! Спать в одной комнате с
кобелем… на разных кроватях… Я вообще спала на полу в салате. Откуда уж тут
возьмется настроение? Конечно же оно будет паршивое.
Однако, тут же настроение мое значительно улучшилось, — в
комнату влетела ватага парней, и теперь уже никто не мог сказать, что мы с
Валеркой уединились.
Теперь нас в комнате было много.
Парни, не теряя времени даром, стащили Валерку с дивана и,
что называется, отбуцкали его прямо на моих глазах.
Я по-прежнему лежала на полу под столом, опираясь на муху и
недоумевая, зачем Люба пригласила на новоселье так много парней в камуфляжной
форме? И почему я не видела их вчера за праздничным столом? Почему, дура, не
развернулась?
Были и другие мысли: к примеру, я осуждала этих гостей.
Всегда неприятно, когда гости начинают обижать хозяев, а мужики били Валерку
нешутейно. Сильно били, но, недолго. Он едва успел проснуться и встревоженно
таращил глаза. Заметив это, парни в камуфляже бросили Валерку на диван и
спросили:
— А теперь поговорим?
— А разве мы еще не начали? — зевая, удивился Валерка.
Сцена эта была так традиционна для нашей страны, и диалог и
действия так пошлы и затерты, что я заскучала бы, когда бы в комнату не
ворвался офицер в погонах полковника и не закричал, тыча пальцем в меня, все
еще лежащую под столом на полу:
— Да вот же он!
“Почему “он”?”
Я сильно изумилась: “Почему “он”? Вот как вредно пить!
Неужели уже невозможно с первого взгляда определить какого рода я, умница и
красавица? Неужели возникают уже такие страшные ошибки?”
Признаться, ошибка полковника очень взволновала меня и даже
напугала.
