В голову ничего путного не приходило.
“Не могу же я бездарно проводить время, — думала я. — Не для
этого же я сбежала. Тогда уж лучше оставалась бы в камере, там хоть спокойней…
Хотя, покой никогда меня не привлекал. Но и та жизнь, которой я добилась, тоже
не может устраивать. Надо как-то искать того идиота в фуфайке, но как?”
Для этого надо было позвонить Любе, расспросить ее о
соседях.
“Но как тут позвонишь Любе, — пригорюнилась я, — когда и
Тамарку уже на прослушку поставили. Любу тем более пасут.”
И все же выбора у меня не было: идиот в фуфайке стрелял из
ее окна, следовательно плясать надо было от ее дома.
— У вас, случайно, нет с собой мобильной связи? —
интеллигентно поинтересовалась я у таксиста и, наткнувшись на его недоуменный
взгляд, сварливо добавила: — Хорошо заплачу.
Он сразу протянул трубку, я же, подумав, выдала ему тот
маршрут, который исключал вероятность встречи с постовыми, потому что прекрасно
знала: владельца мобильного определят быстро и тут же скомандуют его автомобиль
остановить. По этой причине я располагала значительно меньшим количеством
времени, чем разговаривая в ресторане — постовой мог вырасти на любом
километре.
“Только бы сама Люба трубку сняла,” — молила я Господа,
потому что с ее Валерой разговаривать было бесполезно. В любой беседе он просто
молчал.
Если, конечно, обильно не подогревал себя чем-нибудь
изнутри.
К счастью трубку сняла Люба.
— Быстро и кратко делись соображениями! — с места в карьер
начала я.
Люба — какая умница — сразу начала делиться.
— У Ванюшки болит живот! — коротко отрапортовала она.
Ванюшка — ее младший сын.
— Дай укропной воды, — посоветовала я и спросила: — Тебя
допрашивали?
— Да, а у Машутки икота, — доложила Люба.
Машутка — ее грудная дочь.
— Не корми девочку лежа, — посоветовала я и спросила: — А
Валерку?
— Валерку тоже, но без всякой пользы, он не помнит ничего:
был в полной отключке. Представляешь, Славка колено разбил в школьном дворе.
— Купи наколенники, кто, по-твоему, мог покушаться?
— Понятия не имею…
И тут до Любы наконец дошло, что ей есть что мне рассказать
помимо Ванюшки, Машутки и Славки.
— А куда ты пропала? — завопила она. — Твой бывшенький
сегодня… Ба! Уже через два часа твой Женька вечеринку устраивает в том же
ресторане, в котором вы свадьбу играли! Ладно, скажу прямо, не вечеринку, а другую
свадьбу. Так они с Юлькой это безобразие называют. Какова наглость?!
Наглость — не просто наглость, а сверхнаглость!
Надругательство! У меня даже дух захватило.
— Не может быть?! — закричала я.
— Еще как может! Потрясающий негодяй! Всех твоих друзей
пригласил.
— Те, которые пойдут, больше мне не друзья, — сразу
предупредила я.
— Лично я пойду, чтобы высказать Женьке прямо в глаза как мы
с Валериком его презираем! — с гигантским энтузиазмом заявила Люба.
Я поняла, что остальные пойдут с той же целью и с тем же
энтузиазмом. Другое дело, что уже в ресторане, хорошенько выпив и закусив, они
о цели своей забудут и дружно “горько! горько!” закричат, поскольку Юлька им
дорога так же, как и я…
Бедная Юлька всю жизнь шла к счастью, у меня-то этого добра
всегда было навалом…
Конечно, всем немного радостно за Юльку, хоть и обидно за
меня.
Да-а, ситуация весьма непростая. Сама испытываю
противоречивые чувства: никак не могу привыкнуть, что Юлька, (наша Юлька!)
змея. Как ни уговариваю себя, какой-то кусочек сердца по-прежнему любит! Любит
ее!
Но Женька!
Женька подлец!
О-ооо!
Как он будет жалеть!
Как он приползет ко мне на коленях!
Ха-ха!!!
Я знаю Юльку!
Скоро и он узнает ее! И вот тогда конец его счастью! Его
счастью конец! Сразу вспомнит меня и приползет! Приползет-приползет! Вот когда
я над ним поиздеваюсь! За все! За все он заплатит мне тогда!
Ничего-ничего, надо ждать. Ждать-ждать, всего лишь ждать…
Ждать — это как раз то, чего я не умею.
Вихрь мыслей в одно мгновение пронесся в моей голове, Люба
же, о вихре не подозревая, страстно продолжила:
— Представляешь, свадьба! И Юлька! Юлька будет там в роли
невесты, рядом с Женькой! Вместо тебя! Эт-та змея!
— Не произноси ее имени! — взвизгнула я.
— Да! Имя это всем забыть хочется! Всем, кто тебя знает. Но
как они любятся! Не расстаются, эти голубки, такая любовь! Такая любовь!
— Дай им боже того же, что и мне.
— Да-да, ты права, бог и им это даст, — энергично
согласилась Люба. — Представляешь, до свадьбы уже докатились. Видишь, что
удумали.
— Ничего, дальше будет еще хуже, — злорадно пообещала я.
— Это да, это да, — опять согласилась со мной Люба и тут же
посетовала: — Ох, никак привыкнуть не могу, что произошла у вас такая ужасная
рокировка. Как подумаю, что и мой Валерка тоже мужик…
— Мужик, но не настолько, — успокоила я ее. — Тебе быть
брошенной не грозит. Валерка занят делом и не собирается его прекращать, —
резюмировала я, намекая на его увлечение делать детей.
— Но как же Женька-то так с ума сошел, что поменял тебя на
Юльку? Эту уроду! А Юлька сама? Как она? Подруга называется!
— Фыр-рр! Подруга! — презрительно фыркнула я.
— Да, Соня, да! Уже подумываю сама, не слишком ли много у
меня подруг. Но ты держись! Мы все! Все на твоей стороне. Маруся сказала, что
прямо вся выцарапает Юльке глаза! Но как они милуются! Как милуются! Видела бы
ты, как они милуются! Просто голубки!
Легко представить, что творилось с моим сердцем: оно
обливалось кровью.
Признаться, я вообще зашла в тупик: как реагировать?
“Люба рассказывает все так садистски-подробно, — горестно
подумала я, — что трудно заподозрить ее в искреннем сочувствии, а я, как
проклятая, шила ей занавески. Вот она женская дружба!”
Конечно же о Владимире Владимировиче я начала подзабывать —
на первый план вырвались настоящие (женские) чувства. Слава богу, Люба же и
вернула меня на землю, спросив:
— Сонька, дорогая, куда ты пропала? Я изнервничалась, тут у
Кириллки приключился понос, тут у Машутки исчез аппетит, и еще ты со своим
разводом. Я схожу с ума!
