“Я знаю, все ложь, — думал он. — Немыслимая ложь! Никто в
меня не стрелял… Но почему все так? Никто не верит… Обезглавят… Очень скоро…
Ужасный конец пути.”
Как наяву, зазвучал голос мастера Кендо, сенсея Хосокава:
“Человек способен сделать Путь великим, но великим человека делает не Путь.”
Сумитомо пристально посмотрел на посланца сегуна.
Спасительная мысль. Из философского осознания Кендо, из его проекции на Дзен
родилась она.
“Не стремитесь к контакту с противником в ответ на
угрожающий выпад, не позволяйте своему уму “останавливаться”, продолжайте
двигаться все так же навстречу противнику. Используйте его атаку, обращая ее
против него самого…
… В Дзен это называется “Схватить вражеское копье и убить им
врага”.” Такова идея. Это “Меч, которого нет”.
Сумитомо медленно и четко сказал:
— Я заявляю: не мыслил, не осуществлял зла. Божественный
Микадо, потомок Богов, почитаем мной. Истина в другом! Я сознаюсь! В недобрый
час, в злое время толкнула, ослепила жажда мести. Затмила сознание.
Сумитомо нервно вздохнул.
— Я мстил Кадзикава Ёритору — начальнику внутренней охраны
правительственного замка в Эдо. Все видели нашу ссору. Еритору меня оскорбил, —
не вписал мое имя в свиту сегуна. Я, потомок великого рода, как простой
пехотинец, шел среди стражи. Это унизительно. Мой род давал стране регентов,
теперь дарит ей философов и поэтов. Мы — гордость страны. Я сожалею о
горячности, склоняюсь перед сегуном и молюсь о величии “Божественных врат”. Я
прошу снисхождения. Не ради себя, ради чести рода.
Сумитомо замолчал, переводя дыхание.
— Ты мстил начальнику охраны эдосского замка Нидзё? —
изумленно спросил посланник.
— Да, Ёритору, — подтвердил Сумитомо. — Саке помутило разум…
— Клянешься, что не было святотатства?
— Клянусь Куно-токо-тати, Владыкой Августейшей Середины
Неба! — торжественно чеканя слова, произнес Сумитомо.
— Клятву доведут сегунату, — растерянно вымолвил посланник.
— Думаю, правительство учтет раскаяние и искреннюю клятву
перед лицом Великой Богини, — смягчился посланник сегуна, — думаю, ты можешь
рассчитывать на снисхождение. Возможно тебе разрешат сэппуку, но это мое
мнение. Ты преступник, — осторожно закончил придворный.
— Но не святотатец! — ответил Сумитомо.
Еще десять дней.
Распахнулась дубовая дверь. Вошел начальник дворцовой
стражи. Объявил:
— Фудзивара Сумитомо! С тебя снято обвинение в святотатстве!
Ты свободен! Сегунат решит твою судьбу! Ступай жди!
Велик, славен род Фудзивара. Легко ли сегунату решать его
судьбу? Преступна дерзость Сумитомо, и род в ответе. Весь род! Таков закон,
традиция: имущество рода в казну, бесчестие на голову всех Фудзивара. Бесчестие
и симпатии народа. Сумитомо защищал свою честь! Он преступник! И он герой! И
весь род будет им гордиться. Великий род! Славные воины, придворные,
губернаторы.. Лишившись земель, схватятся за мечи и… Смута! Война обрушится на
страну…
Легко ли принять решение?
Долго ждать Сумитомо.
Но ждать ли?
Затем ли он подставил себя под удар?
Бесчестье хуже смерти.
* * *
Усевшись за столик, я сразу же забыла про свой объект,
потому что увидела то, чего не могла видеть, стоя у двери: свадьбу собственного
мужа. Она расположилась в недрах зала за тремя длинными столами, составленными
буквой “П”. В центре восседали “молодые” (будь они неладны), их окружали мои
враги:
Тамарка, Люба, Тося, Лена, Лариса…
Страниц не хватит перечислять. Всех знаю с детства, все
пришли. Даже Маруся ради такого важного случая заключила с Тамаркой перемирие и
теперь занимала собой значительную часть свадебного стола. И уже пьяна.
Рядом с ней примостился Иван Федорович, тоже известный
“трезвенник”. Под давлением Маруси он уже несколько лет решался на серьезнейший
в своей жизни шаг и теперь с интересом наблюдал за моим Евгением, который
неожиданно раньше его этот шаг совершил — взял да и женился. Так поспешил, что
даже развестись не успел, кровопийца.
Я сплюнула в сердцах, выматерилась и лишь тогда поняла, что
сделала это слишком громко — на меня удивленно смотрели добрые глаза объекта.
— Простите, — сказала я, — воспользовалась вашей любезностью
и забыла поблагодарить. Что должна вам за этот столик?
Объект небрежно махнул рукой:
— Пустяки, не стоит и разговоров. Мне приятно ваше общество.
— Так и знала. Тогда есть смысл познакомиться?
— Конечно есть, — невесело улыбнулся объект, слегка
приподнимаясь из кресла и отвешивая легкий поклон. — Сергей Александрович. Если
хотите, просто Сергей.
— Хочу, — ответила я, — вы тоже зовите меня просто Софья.
Стремлюсь к простоте, но постоянно попадаю в сложные ситуации.
И я невольно бросила взгляд в сторону свадьбы. Он тоже туда
посмотрел и спросил:
— Увидели кого-то из знакомых?
— Половина ресторана знакомых и все враги, — честно
призналась я. — И эта парочка молодоженов главная среди них, но не будем о
грустном. Хотя, как тут не говорить, когда преследуют меня одни неприятности.
Одна беда за другой. Не успела наплакаться на личном фронте, как новоселье
приключилось…
И снова меня понесло. Порой, просто собой не владею.
“Только бы не сболтнуть про покушение на президента и
гранатомет, — расписывая свои беды, подумала я. — Бедный Сергей и без того
черт-те что обо мне уже думает.”
Однако, он слушал с пониманием и в конце исповеди сообщил:
— А меня сегодня бросила невеста, будущая жена. Несколько
лет мы собирались пожениться, все уже было решено, и вот я узнал, что она меня
обманула.
“Узнал прямо на моих глазах,” — мысленно отметила я и бодро
воскликнула:
— Здесь я пошла дальше вас. Видите того жениха? Мой муж!
— Какой кошмар! — испуганно воскликнул Сергей. — Вы недавно
развелись?
— Зачем? Это теперь немодно. Будет у него гарем. Я старшая
жена, хотя, если уж совсем откровенно, Юлька, невеста, старше меня.
— Это заметно, — успокоил меня Сергей.
— Еще бы, — обрадовалась я, — на целых три месяца. На три
месяца и восемь дней.
“Горько! Горько!” — донеслось от свадебного стола.
Мне сразу до смерти захотелось мужика в фуфайке отыскать —
вот бы по ком из гранатомета пульнуть, по этой свадебке!
