— Согласен! — возликовал Харакири.
Вот ведь послал Господь помощничков!
Уже в машине, развалясь на роскошном, пахнущем дорогой кожей
сидении “Бентли”, и радостно ощупывая карман с долларами, Харакири с нахальной
нежностью мне шепнул:
— София, какой презент предпочитаешь?
— Артист! Вымогатель! — рассердилась я.
Харакири хитро усмехнулся и возражать не стал.
— Жить-то надо, — прагматично заявил он, кивая на
поглощенного собственными мыслями Сергея. — У него баксов куры не клюют, а у
нас с Андеграундом на водку не хватает. Так какой ты хочешь подарок?
— Нет уж, уволь! — возмутилась я.
— Так я и знал, — обрадовался Харакири и почти мгновенно
захрапел, привалившись к мягкой подушке сидения, не отрывая, впрочем, ладони от
кармана с деньгами.
* * *
Змеевка встретила нас вечерней прохладой и удручающим
запустением. У случайно проснувшегося, насмерть проспиртованного доходяги
неопределенного возраста удалось узнать, что Федосеевы живут на краю деревни,
там, где двор без ворот. Не смущаясь тем, что по этим приметам можно было
заходить в половину дворов, мы двинулись на поиски.
Глава 29
ИНТРИГА
Утро четырнадцатого дня третьего месяца четырнадцатого года
эры Генроку выдалось солнечным. Одиннадцатого дня в Эдо прибыли послы Великого
Микадо.
В замке Нидзё молодые самураи, пехотинцы-асигару,
непривычные к блеску киотского двора, не сдерживали восторгов.
— Послы Микадо!
— Божественная власть!
— Великолепие!
— Сегун избрал лучших даймё для приема… Бакуфу озабочено…
— Сегун дает аудиенцию посланникам…
— Спектакль театра Но. Для посланников…
— Аудиенция…
Самурай-ветеран остановился у группы молодых воинов.
Наставительно произнес:
— Аудиенция — знак! Особая признательность. Особое
расположение. Венец приема. Сегун вручит подарки. Свои и супруги в награду за
труды послов. Каждый год так. Благодарственная церемония в Сиросёиню. Вот-вот
начнется. В десять утра. Важно сохранять лицо. Даже в мелочах.
— Послы потомка Богов Хагисияма-тенно, — Божественная тень
Микадо, — благоговейно вымолвил пехотинец.
— Верно, — подтвердил ветеран.
* * *
“Где Наганори? — в нетерпении гадал Сумитомо, ожидая старого
друга. — Не случилось ли что?”
Час уже вышагивал он близ замка Нидзё.
Асано опаздывал. Наконец, быстрые шаги простучали по улицам.
Бледный от волнения Наганори, запыхавшись сообщил, вплотную подойдя к Сумитомо:
— Плохие известия.
— Говори, — нетерпеливо взмахнул рукой Сумитомо.
— Это сделали люди из школы Ига.
— Ига? — недоуменно посмотрел на друга Сумитомо.
— Школа Ига в провинции Ига, — ничего не прояснив, пояснил
Наганори.
— Говори понятнее, — взмолился Сумитомо. — Я поэт, а не
царедворец, не знаю таких школ.
— Их мало кто знает. Это школа ниндзюцу — специалистов по
провокациям, подстрекательствам, мятежам. Она единственная обучает организации
дворцовых переворотов.
— Дворцовые перевороты? — удивился Сумитомо. — Безумец
покушался на Микадо?! Даже если бы Боги допустили такое… Нет! Невозможно! Все
равно… Есть наследник… Ничего не изменится…
— Никто не поднимет руку на “Божественные врата”. Речь идет
о сегуне, — пояснил Наганори.
— Покушались на него? — еще больше изумился Сумитомо. — Для
чего же в присутствии Микадо? Много других моментов. Более удобных.
— Смерти сегуна не желали. Некоторым даймё нужна всего лишь
отставка.
— Отставка правителя? Император не утвердит ее. Кто-то машет
мечом, эка невидаль. Поплатится начальник стражи.
— Согласен, — кивнул Наганори. — Однако, вспомни имя
советника сегуна. Ближайшего советника.
— Фудзивара-но Морихоро, мой родственник, хотя и дальний.
— Вот, — наставительно сказал Наганори. — Твой родственник.
Умный, влиятельный человек. Без него сегун, как без рук. Можно сказать, ваш
клан определяет политику. Правительство — это сегун. Таково положение дел.
— И что же?
— Великая Богиня! Друг! Ты должен писать стихи. Этот мир так
уродлив. Лучше тебе его украшать. К чему копаться в грязи?
— Да, здесь я наивен, но объясни толком, — взмолился
Сумитомо.
— Да что ж объяснять? Ты Фудзивара и советник Фудзивара. Мог
бы твой родственник оставаться советником, если весь клан под ударом? Тебя ведь
представили святотатцем, правда, неудачно.
— Да-а, — задумчиво протянул Сумитомо. — Теперь проясняется.
Только… Как это проделано?
— Как? — Наганори усмехнулся. — На то и ниндзюцу. Они могут
невероятное. В народе ходят легенды. Я сразу заподозрил их участие. Труп
безумца, атаковавшего колесницы, бесследно исчез. Кто еще может такое? А твои
друзья? Те, с которыми отдыхал…
— Хейдзо Кадзивара, Абэ Кусуноки, Энъя Ёриёси, — печально
перечислил Сумитомо. — Хорошие друзья. Отличные воины. Все погибли. Так и не
удалось разбудить. Но ведь я жив?! Я-то проснулся.
— Ты пьешь немного, — напомнил Наганори.
— Это так, — подтвердил Сумитомо. — Девочка еще, дзёро… И
она проснулась.
— Вы живы, потому что не пьете. Почти не пьете. Если верить
твоим ощущениям, вам добавили в саке отраву. По всему, порошок желтого лотоса.
Китайское снадобье. Много добавили. Убийцы не хотели, чтобы вы проснулись.
Берегись друг. Ты нужен им мертвым.
— Ерунда, — беззаботно возразил Сумитомо. — Мой меч со мной!
Кто рискнет?
— Недооцениваешь ниндзюцу, — горько усмехнулся Наганори.
— Сумею себя защитить, — упорствовал Сумитомо. — Но ты прав,
хозяин “веселого дома” сознался, подсыпал в саке порошок.
— Какой? — спросил Асано.
— Он не знает.
— А что еще сказал? — насторожился Наганори.
— Неважно, — отмахнулся Сумитомо. — Больше не сможет
болтать!
— Жаль, но… — Наганори замкнулся. — Но он всего лишь пешка в
чужой игре. Вина на других. Возможно больше кабатчик и не знал… В буси, одетого
в твои доспехи, кто-то стрелял.
