— Да, — подтвердил Сумитомо.
— Но во дворце не нашли лучника. Никто не решился пустить
стрелу в сторону колесниц Микадо. Никто из воинов даже не натянул лук.
— Не нашли стрелу? — Сумитомо растерялся. — Говорят, ее
видели.
— Что — стрела? Тело найти не удалось. Вот так… Ниндзюцу!
— Может быть ты думаешь, что нападение у пруда Курикара —
случайность?
— Нет. Кто-то хотел, чтобы ты прекратил расследование. Чудо,
что остался жив. Их ведь было двадцать… Этим не кончится. Новых подошлют. Не
оставят в покое.
— Отомщу негодяем! — Сумитомо схватился за меч.
— Нет, — печально качнул головой Наганори. — Одному не под
силу. Очень влиятельные люди. Богатейшие даймё. Заговор обширен. На поверхности
интриги только Кадзикава Ёритору. Но он тебе недоступен. Ты в опале. Преступник
с неясной судьбой. Надежда лишь на сэппуку. До этого ты должен успеть. Но во
дворце появляться нельзя. Кроме того, против тебя целая школа ниндзюцу. Ты даже
не понимаешь, что это.
— Изрублю всех! — побледнел Сумитомо.
Его душил гнев. Ярость затмила сознание, но Сумитомо
справился, вернулся к разговору.
— Ёритору, ты сказал, он главный? — удивленно спросил он.
— Не главный, но о нем известно, что заговорщик.
Сумитомо поразился:
— Я назвал на следствии его имя! Великие Будды! Так угадать!
Невероятно! Кадзикава Ёритору заговорщик. Виновник моих бед. Виновник смерти
друзей. Бывают ли такие совпадения?
— Великая Богиня и Будды надоумили тебя, — качая головой
прошептал Наганори. — Но мщение общая цель. Ёритору и меня смертельно оскорбил.
Выставил неотесанным болваном в глазах двора. Опозорил перед посланниками
Микадо. Я потерял лицо!
— И ты, даймё, стерпел? На месте не зарубил наглеца?
— Не так уж я горяч, — улыбнулся Наганори. — Искал способы и
не мог найти. Ёритору несколько лет не покидает дворец без многочисленной
охраны. Значит убью его там. Во дворце. Сегодня.
— Нет, — решительно заявил Сумитомо. — Он мой!
— Не более, чем мой, — усмехнулся Наганори. — Не жадничай.
Слышал, ты ищешь встречи со стражником, тем, что оскорбил тебя, ударил ножнами.
Сумитомо побледнел от ярости.
— С командиром стражи. Он первый, — заявил Сумитомо. —
Сегодня же отомщу. После церемонии их распустят. И вот тогда…
— Отлично, — кивнул Наганори. — Но… пора за дело. Знаю, ты
беспокоишься обо мне. Не стоит. Судьба избрана. Честь дороже жизни. Выше
приговора земных судей. Пора!
Друзья молча поклонились. Но Сумитомо не утерпел.
— Как удалось узнать? Кто помог тебе? — спросил он.
Наганори вздохнул.
— Тебе скажу. Потому что…
Он запнулся, но закончил твердо:
— Потому что теперь это не будет иметь значения. Для меня… А
ты — человек чести.
Сумитомо внимательно слушал.
— Дело в в том, — Наганори поморщился, — у меня есть брат.
Позор семьи. Он ниндзюцу из школы Кога. Эта школа конкурирует со школой Игу.
Они постоянно шпионят друг за другом. Я вынужден был обратиться за помощью к
брату, с которым не разговариваю пять лет. Он помог, запросив услугу. Пришлось
исполнить… Нетерплю ниндзюцу! А мой брат…
— Чем же плохи ниндзюцу? — удивился Сумитомо.
— Плохи? — Наганори грустно качнул головой. — О чем думает
самурай во время мира, во время войны?
— О смерти, — не задумываясь, ответил Сумитомо. — О том, как
именно он умрет. Не будет ли бесчестья в смерти. Еще о верности сюзерену. О
сыновнем долге.
— Да, — согласился Наганори. — Это так. А вот ниндзюцу
думает о том, как выжить. Любым способом. Главное, выполнить задачу. Донести
информацию до хозяина. Никаких долгов. Ни перед кем. Что сюзерен? Что сыновья
преданность?
— Не нравится мне такой образ мыслей? — нахмурился Сумитомо.
— Мне тоже. Потому потерял брата. Но… пора.
Наганори грустно взглянул на Сумитомо и, подводя черту,
сказал:
— Мой долг перед тобой, друг, почти исполнен. Хотя тебе
обязан больше чем жизнью, честью. Невозвратный долг! Но я плачу… Прощай! Не
увидимся больше. За меня отомстят. Их будет сорок семь. А я… Мне тридцать пять.
Я пожил на свете. Никто не может сказать, что Асано такуми-но ками Наганори не
исполнил гири, священный долг! Я глава клана. У меня тоже гири перед вассалами,
но… тебе лишь скажу: они решили разделить священный долг со мной. Их право.
— И я буду мстить за тебя! — воскликнул Сумитомо, снова
хватаясь за меч. — Я ронин. Хорошего рода. Могу послужить клану Ако, твоему
славному клану.
— Не стоит, Сумитомо, — улыбаясь горячности младшего друга,
возразил Наганори. — Полезнее мстить на разных дорогах. К тому ж, ты в опале. А
Ёритору во дворце. Не забыл?
Время близилось к девяти часам. Утро четырнадцатого дня
третьего месяца четырнадцатого года эры Генроку выдалось солнечным.
Наганори повернулся и быстро пошел к замку. Последний раз
смотрел Сумитомо ему вслед. Понимал, что ждет друга. Но никто не знал, не мог
знать как причудливо распорядится жизнь. Как странно сыграет судьба!
Глава 30
“Бентли” контрастировал с местностью, на мой взгляд, не хуже
летающей тарелки.
— Сидите здесь, — приказала я, когда автомобиль достиг
окраины.
Сергей и Харакири остались в машине, а я пошла на разведку.
Двор был действительно без ворот. На полянке, потрясающе
загаженной курами, копошилась старушка — что-то месила в огромной алюминиевой
миске. Возраст старушки навевал мысли о том, что загулялась она на этом свете
очень и очень.
— Здравствуйте, бабушка, — с максимальным дружелюбием
поприветствовала.
— Так здравствуй и ты, — отозвалась она дребезжащим голосом,
не поднимая лица от миски.
“Далила права, — подумала я, — эта бабка совсем не
наследница. Она сама в наследодатели метит. Получит девчонка свою квартиру в
Москве, и дом этот без плетня, без ворот впридачу. Как пить дать получит. Очень
скоро.”
И тут старушка от миски своей разогнулась и, упираясь руками
в поясницу, продребезжала:
— Ну ладно, здеся я порядок навела, пора и до другой хаты.
И засеменила так бойко, что я еле за ней поспевала.
— Померла вся родня, — пожаловалась она, — а мне все
хозяйство осталося. Бросить жалко, так по деревне с утра до вечера брожу: где
плетень подправлю, где под ступеньку каменюку подложу. Эхе-хе, грехи наши
тяжкие.
